- Спасибо вам за теплые слова, служитель, - девушка мягко кивнула головой и улыбнулась. Конечно, сама она еще пока верила, что сможет найти свой табор, но услышать такие слова от другого человека, к тому же вполне искренние, было для Ллёны, отвыкшей видеть в глазах людей симпатию к себе, более чем приятно.
С удовольствием уплетая неожиданно перепавший ей ужин, к тому же такой обильный, девушка раздумывала над своим решением попробовать все же увести у нового знакомого целительный артефакт. Всю трапезу гадалка - когда украдкой, когда открыто - поглядывала на мужчину, взвешивая в мыслях свою симпатию к нему и все выгоды и риски, связанные с этим предприятием. Артефакт мог оказаться с каким угодно подвохом. Но выгода от его использования также очень велика... Тогда взгляд девушки становился более цепким, острым, со стороны, возможно, пылким. Темные глаза под пушистыми ресницами начинали блестеть. Жадно, конечно, но кто же разберет? ...Однако человека, который отнесся к ней так благожелательно, единственного за последнее время, пытаться обмануть было даже несколько неловко. Возможно, другой, более лихий степняк и наплевал бы на все привязанности ради добычи, но у Ллёны не хватило бы, наверное, духу. Уж больно добрый оказался этот вояка... И тогда взгляд девушки переполнялся симпатией и даже своеобразной нежностью.
"Замечает ли он это?.. Замечает", - подумалось ей, но тут же она позабыла об этом. Следовало решить, сможет ли она вообще как-либо добраться до этого артефакта... После обдумывания нескольких слабоосуществимых вариантов, Кондор поняла, что сейчас, за трапезой, ей ничего не удастся сделать. Следовало тут же скрыться, а как, когда он наверняка прибыл верхом, у него конь о четырех ногах в стойле, а у нее лишь свои две, и где им с конскими равняться!  Вот был бы с ней милый Рат, так она бы ни мига бы не сомневалась. Человек-то в беду какую попадет, а конь верный да резвый всегда из беды выведет. Но так... Разве только ночью прокрасться татем в темноте... Да только все равно страшно - а как проснется? Вон он какой сильный, даже с виду! Как бы она ни была ловка и скора, а как схватит, так куда ей будет деться! Тут же все поймет, не дурак же!..
И все же, браться за это или не испытывать лишний раз запас своей удачи?.. Девушка все колебалась, вдруг заметив запоздалую алую божью коровку, выбравшуюся на последние лучи солнечного света и медленно ползшую по ее столу. Глядя на нее, Ллёна загадала сама себе: если сядет ей божья букашка на руку и просидит хоть с минуту, не сорвется, трепеща, в небо, то будет ей в ее деле удача, можно браться. Долго она следила за жучком, пока наконец не ощутила прикосновение тоненьких лапок на своей ладони. Гадалка начала считать в уме "Раз... Два... Три... Четыре..." Божья коровка верно высидела полторы минуты и все же улетела. "Ну что ж, счастья тебе и твоим деткам на небе, солнечный жучок..."
Тогда решено.
Ужин заканчивался, тарелки пустели, и полоса света из дверей краснела и бледнела. Нужно было решать что-то поскорее... "А что, коли голову ему задурить? - мелькнула в голове у Кондор мысль. Да, не дурак этот служитель, да хитрый и умного обойдет. - Коли заметил, что я гляжу на него, может, и подумал чего..." Себе Ллёна, конечно, излишне не льстила, но в том, что хоть чуток пришлась по сердцу мужчине, не сомневалась. "Тогда можно так... али эдак... - все размышляла гадалка, приглядываясь теперь еще внимательней к служителю. - Ну а тогда, коли Чет-Нечёт подыграет, выкручусь!" - решила она и довольно хмыкнула.
Теперь следовало еще немного намекнуть мужчине. Догадается али нет - как знать, но кто угодно в Инквизицию не идет, вот и этот что-то да заподозрит.
Девушка сидела с полупустой кружкой в руках, и закинув длинные блестящие волосы на плечо, вдруг подняла взгляд на своего нового знакомого, улыбнулась ему открыто и вновь заговорила, нарушая повисшее между ними молчание:
- Вы все спрашивали меня об обычаях моего рода, служитель. А моя кровь пока не умрет, все пляшет и песни поет. Слыхали ли вы когда-нибудь песни моей крови? Не слыхали, наверное. Вот я и подумала, нехорошо. Что ж обо мне скажут, когда узнают, что степняка вы видели, а песен его не слышали? Не степняк то, скажут, был, так, бродяга безродный... А вот вы, может, захотите послушать...
Песни Ллёна выбирала с умыслом: все женские, все о любви, хотя и других знала много. Пела на своем наречии, а что-то - на общем, но редко-редко, чтобы служитель меньше слушал и больше вслушивался. Певица из Ллёны была, правда, не ахти какая, но тишина, мягкий голос и чувственность, которую придавала девушка своим строкам, искупала, как ей казалось, большую часть ее недостатков.

"...Ничи мэ тутэр на мангав,
Тревожить тут мэ на явав,
Пал пэстэ дверь мэ закэрава...
Ай мэ уджява...

Ту миро..."

К негромкому, протяжному пению девушки прислушался даже хозяин, выглянувший на странные звуки, помялся, побурчал сам себе - и ушел. Кондор спела вторую-третью песню, а потом стихла, странно поглядывая на мужчину. За окном окончательно стемнело. Ллёне вдруг вспомнились песни у костра, звонкие звуки грустной скрипки и свирели - свое, родное... И сейчас то, что звучало, было словно старым следом, истоптанным паттераном на дороге. И в очередной раз гадалка поблагодарила Триединого, что не дал ей забыть свою кровь, потеряться среди тысяч чужих людей и не быть способной петь эти тягучие песни с полным правом на это.

Отредактировано Ллёна Кондор (08-02-2015 18:31:52)

Встретившись глазами с мужчиной, Ллёна чуть прикрыла свои ресницами, делая взгляд более глубоким и вкрадчивым. Вот бы и правда приглянуться ему!.. По мимолетному настроению на его лице трудно было что-то понять, но что-то там явно было, и Кондор это чуяла.
- У вас чарующий голос, сударыня. И песни у вашего народа хороши. Я буду помнить их. - Эти слова, этот приглушенный тон не мог быть просто так! Может, это так понравились ему ее песни, но не больно-то ей верилось в это. Внутри у девушки все на какой-то миг затрепетало, но она быстро затаила это в себе и тем же тихим тоном, чуть подражая самому Годрику, кивнув, ответила:
- Запомните, служитель. Может, вспомните однажды, если застанет вас ночь в пути и сон свой встречать доведется под широким степным звездным небом... И бедную девушку, что пела, вспомните... - добавила она после мимолетной паузы, чуть дрожащим шепотом, - и отвела глаза, глядя в свое рябое отражение на дне кружки. Отражение нагло врало, ну да не о том.
- Ну, время ко сну идёт. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что ваши финансы позволят вам ночевать в общей зале, не в обиду вам будет сказано. Но это будет несправедливо...
Ллёна быстро вскинула голову, напряженно следя за встающим мужчиной. Что это еще за "несправедливо"? Заикаться о том, что она и в общей зале ночевать-то не собиралась, еще когда и "особых дел"-то на ночь не было, она не стала, да и не успела.
- Сегодня вы будете ночевать на постели, в моей комнате.
В первый миг гадалка едва не выронила кружку из рук, услышав это. "Вишь какой шустрый, вояка! - хмыкнула она про себя, но чуть помрачнела. - И сказал, как отрезал..." Неужто она обманулась в нем, неужто рано в бубны забила?..
В голове у девушки, как, пожалуй, у всякой из ее женского рода, успело пробежать такое количество недобрых выводов, что когда б служитель все их узнал, то содрогнулся б наверное, хоть и вон какой бравый! Однако все оборвали его слова, сопровождаемые улыбкой, вполне приятной, которую не портили ни шрамы, ни грозный вид:
- И, Руфь, не беспокойтесь: я помню о своих словах об офицерской чести. Мне и палуба постель!..
"Нашел чем козырять... "
Хозяин, к которому бывший моряк обратился с таким странным заявлением, был удивлен, пожалуй, если не больше Ллёны, то ненамного меньше. Ну еще бы!
"Да неужто совсем у него в голове помутилось?.. Не могла ж ему так быстро в голову кровь-то ударить!" - Кондор внимательно следила за коротким разговором мужчин, чуть подобрав юбку и едва заметно зябко потирая пыльные босые ноги - из сеней начинало тянуть ночной прохладой.
- Идёмте, Руфь, покажу вам комнату.
Девушка искоса подняла на него взгляд и, как бы между делом, осторожно прикусила губы, заставляя их чуть раскраснеться (тоже будто невзначай), взвешивая в голове, напоминать ли ему, вдруг одумается?.. "Слушал ты меня, слушал, да только так ничего и не понял..."
- Послушали бы вы хозяина, служитель. Другие меня со двора гонят, детей от меня своих прячут, не то что за стол зовут да на лавку сажают. Вы-то много всяких девок видали, может, и королевен каких, да только я небось не барышня, с пеленок не балованная... Ну, да коли порешили так, вижу, тут уж только коли конь копытами в голову вдарит, иначе уж никак.
Гадалка улыбнулась и, встав с лавки, плавно подошла к Годрику, сверкая глазами. Когда в удовольствие ему так, пусть будет, как решил. "Дают - бери..."
- И как мне только вас благодарить... А то ведь сами вино подали, а мне водой сырой угощать вас не хорошо... - только и проговорила скромно она.
Конечно, по степным законам ничего уж тут такого не было, ну да лучше сразу будет знать, что у него на уме.

Отредактировано Ллёна Кондор (10-02-2015 22:57:10)

Ллёна стояла перед этим статным, могучим мужчиной, смотреть на которого приходилось, задирая голову, который возвышался над ней, как скала над морем, суровый и сильный, и, глядя ему в глаза, она почти ликовала. Сердце пело уже на другой, куда более веселый мотив: "Ту миро, ту миро, ту миро..." Говорят, другую старуху скорей обманешь, чем молодую степнячку, особенно, когда дел сердечных касается. И уж теперь она точно знала, что приглянулась служителю, что люба ему - хоть и всего на один вечер. Только и такая присказка у ее бабки была: в бубен ударяй, да его не сломай! Теперь уж не нужно было поступать так решительно - еще догадается чего доброго...
- Не беспокойтесь, Руфь. Вы меня уже сполна отблагодарили...
Девушка улыбнулась в ответ Годрику, наблюдая, как одергивает он протянутую руку. "Вишь, и коснуться не смеет! Ой накрутила, Ллёнка, ой запутала сердешного!"
- Простите покорно, забылся. Ну-с, идите за мной.
Гадалка ничего не сказала, но про себя хмыкнула, и всю недолгую дорогу до комнаты едва-едва, совсем невзначай все норовила коснуться мужской руки и порой даже касалась сухой теплой кожи... "Не заметил," - решила Кондор, чувствуя небольшое разочарование. Если б заметил, ее бы это позабавило.
Комната оказалась обыкновенной, явно не самой лучшей на всем дворе, но и не самой последней. Хотя ночевать Ллёне в таких раньше не доводилось. "Впору себя какой барышней белолицей ощутить!.. Только бы свечу оставил, ночь-то темная..." - степнячка слегка поежилась, не очень желая оставаться сама в кромешной темноте.
- Милости прошу. Чем богаты, зато тепло и удобно, - мужчина выглядел довольным, и девушка не смогла вполне искренне не всплеснуть руками:
- Да уж больше чем. И как вы только для меня от такой постели отказываетесь, впору диву даваться!
Годрик поднял стоявшую суму, на которую Ллёна внимания и вовсе-то не обратила - в ней-то мало для нее проку.
- Я вещи с собой возьму, вас чтобы не будить: мне в дорогу рано вставать.
"Ну уж вряд ли с самым рассветом ему в путь-дорогу, а до рассвета успею. И уж когда встанет, меня и след простынет". Да, хорош был служитель, и самой Ллёне полюбился, да только и сокровище его хорошо было, и уж больно гадалку прельщало. А то, что столько ей добра сделал - ну что ж, небось она это из него силком не тащила, сам виноват, коли первой встречной... Да и закон степной так же велит делать.
Только противилось этому что-то в душе у девушки, не желало видеть в мужчине лишь "чужого", человека не своей крови, не того покроя, которого и как липку ободрать не грех. Слишком долго пробыла Кондор одна среди лишь "чужих", чтобы делить их так однозначно.
- Ну, доброй ночи, Руфь...
Взгляды девушки и мужчины снова встретились. Ллёна придала своему как можно более заметной нежности и ласки, придумывая, как будет лучше поступить дальше. Она на миг подалась навстречу Годрику, приоткрыв мягкие губы и не сводя с него блестящих в свете свечи глаз, будто желала сказать что-то важное или сделать еще что-то, чего потом могла не успеть, но спохватилась.
А потом словно все же не удержалась, осторожно коснулась его левой руки, удерживающей одеяло.
- Нет, служитель, мои руки чисты. Когда бы и они были полны скверны, могла бы ли я держать в них Колоду Кружевницы?.. И раз уж... - она на миг словно запнулась, - не свидимся мы с вами больше, доброй дороги вам, чтобы конь ваш не споткнулся и Чет-Нечёт благословил вашу службу. Доброй ночи вам, служитель...
И она отступила, не отрывая прямого, совсем бесхитростного взгляда от мужского лица.

Под удаляющиеся от двери шаги мужчины Ллёна все стояла на том же самом месте, будто вросла в пол, а потом, как только они стихли, медленно отошла и опустилась на пол, слушая доносящиеся из окна звуки засыпающего хутора. Девушка уткнулась в ладони, чувствуя, как пылают щеки. В темноте наверняка не видно, но поднесешь руку и кажется - сейчас обожжешься. И что это с ней, будто подменили? Еще солнце садилось - была весела, беззаботна, как летний мотылек, а теперь гляди ж, тоска одолела. "Вот ведь вывели извилистые тропки..." - Кондор вздохнула, растирая лицо и пытаясь согнать набежавший жар. А потом опять вспоминала мягкое прикосновение рук, и щеки вспыхивали еще сильнее. Вишь, девка-то вон какая вымахала, казалось, все нипочем, а теперь и раскисла. "Да, хороша лошадка, да только гриву остригли, вот узду наденут - и вовсе пропала воля, пропала ты, Кондор!.. Допелась на свою голову, пошла с бубном плясать, да бубенчик оторвался..." А ну как и старая Цинка от внучки отвернется, погонит прочь, скажет, не моя ты кровь, перекати-поле безродное. Она-то все увидит, как Ллёна к ней вернется, все разузнает. Стоило ли оно того?..
"На всё воля Творца..."
В голове у девушки все звучал голос служителя.
"Так он думает, из-за шрама до сих пор бобылем ходит... Ну, как знать. Девки-то и правда больше на пригожих да богатых глядят, а нам что до пригожести, лишь бы удача да хитрость в голове была..."
А вот ее-то удача подвела.
Так не годилось. Гадалка встала и подошла к окну, распахнув ставни. В лицо ей ударила ночная прохлада - и это было хорошо. Говорят, коня пот прошибает от жары, а степняка - от холода, но сейчас этот холодок был именно тем, чего ей не хватало. Нужно было вернуть душе мир и лад, а стоило ей хоть на миг вернуться в воспоминания, как сердце снова начинало трепетать. Неладно.
Девушка подняла глаза на луну и, сунув ладонь в карман на переднике, нащупала там специально хранимую монетку. Не сводя глаз с узкого сияющего рожка, она провернула ее три раза в ладони, нашептывая просьбы Чет-Нечёту.
А потом закрыла глаза. Скорей бы служитель там уснул крепким сном, хотя после того, как она так заигралась, никто б глаз не смог сомкнуть. Нехорошо. Надо помогать делу.
- Князь молодой, рог золотой, тебе, добру молодцу, по ночам гулять... - стала нашептывать Ллёна, - а ему крепко спать... Князь мой, месяц серебряный, звезды ясны, дайте ему сонницу, дремоницу, пусть придут к нему одна девицей, другая матерью и царицей, пусть держат его в объятьях, пусть до Зари-заряницы не пускают. Заговору моему есть ключ да замок: небо и земля. Никому ключа не добывать, замка не отпирать, слова моего заговорного не нарушать.
Кондор повторила заговор еще несколько раз, после чего помолилась Триединому. В ее роду в этом странном сочетании поверьев и наговоров с верой Немона не было ничего необычного и предосудительного. А вот встреченный ею служитель Инквизиции наверняка был бы не очень-то этим доволен - хотя кто уж его разберет. Теперь девушка уже предпочитала ничего не думать и особо не загадывать.
"На всё воля Творца..."
Закончив, она закрыла ставни и больше уж к ним не возвращалась, села перед свечой и смотрела на нее, теперь обращаясь к Алмазному Туру. Еще та выдержка ей понадобится, чтобы провернуть, что задумала. Как бы только чего...
Гадалка сидела долго, очень долго, так, что уже и за полночь перевалило, и наконец поймала себя на том, что сильно теребит нитку алых, как спелая рябина, бус - вот-вот лопнет нить и разлетятся бусины. "Э, нет, этого еще счастья не хватало!" Ллёна стала аккуратно снимать одни за другим украшения: бусы, браслеты, серьги, поблескивавшие в тусклом огоньке свечи, как настоящие сокровища, а не простые стекляшки-медяшки (хотя было среди них и что подороже, но то все ворованное). Сложила в платок, доложила туда кошель, связала все плотным узелком да припрятала в укромный уголок. А то ведь звенят - оно-то хорошо, но не когда татем крадучись собрался на дело. Оставила только кинжал - не для смертоубийства, вестимо. Маловат, да и не поступает так ее кровь. Да и... не смогла бы, наверное.
Но эти мысли девушка тут же отогнала и бесшумной мышкой выскользнула из комнаты, пробираясь к общей зале, подобрав юбку и вслушиваясь в звуки - уснул ли али нет?..

Ждать пришлось недолго. Служитель устроился на ночлег где-то совсем рядом и, как могла судить Ллёна по различимому в тишине дыханию, еще не спал. Девушка недовольно скривила губы: она надеялась, что мужчина уже спит крепким сном. Видимо, плохо сработали ее заговоры, а может, артефакт его немного защищает... Гадалка не знала, а потому нервничала и не могла заглянуть в общую залу, чтобы не выдать себя. Нужно было ждать, а ведь, как бы она ни ворожила, ночь от того длиннее не станет!.. Кондор волновалась и слышала, как кровь-руда так громко стучит у нее в голове, будто кто бьет в глухой бубен. Пытаясь успокоиться, она плотнее сжала рукоять кинжала в складках юбки, так, что впилась ногтями в ладонь, и вдруг вздрогнула, услышав тихий вздох и шепот, такой ясно слышимый в абсолютном молчании погруженного в сон хутора:
- Руфь...
Словно кнутом гадалке прошлись: она замерла в своем уголке ни живая, ни мертвая. И так вдруг обозлилась она на себя, на свою недоверчивость и слишком большую осторожность, захотелось сейчас же сказать ему, что не Руфью ее зовут вовсе, объяснить ему, да так, чтоб потом он так же ласково назвал ее Ллёной, как раньше чужим, примеренным на один раз, как наряды бродячих лицедеев, именем. Но, стоило этому порыву чуть ослабнуть, как она тут же остудила себя другой мыслью. Что, если слышал он уже что недоброе о ней? Бывают же разные причудливые сплетения Кружевницы, ей ли не знать... Что, если знает он что-то и тут же отвернется от нее? Или еще, что хуже, припомнит ей за старые грехи? Он-то человек честный (пусть это ему и не всегда на руку), не то, что она, привыкшая хитростями жить и кормиться. Коли собралась она поживиться его артефактом, то уж лучше будет, если никогда он ее имени не узнает...
И она решила: не скажет. Ни за что.
Тем временем дыхание Годрика стало более глубоким и медленным, и Ллёна поняла, что темнота, тишина и усталость с дороги все же берут свое. И стала шептать еще наговоры, даже не шептать, а лишь беззвучно двигать губами.
"Пашу, пашу дневную бодрость с лица его ясного, с очей его светлых. Напахиваю на светлые очи его, да на лицо белое сон крепкий, сон долгий, сон денной, ночной, утренний да вечерний. Слова мои крепки, воля моя сильна, все сбудется, что сказала я. Скорее приходи к нему, сон. Ключом золотым слова свои закрываю, да ключ тот на дно моря синего бросаю... Пашу, пашу..."
Долго не решалась выйти юная Кондор, все повторяла и повторяла про себя заговоры, как заведенная. Наконец, когда уверилась, что сон охватил служителя хоть сколько-нибудь крепче, осторожно и как можно бесшумней она  проскользнула через тени в залу и быстро обнаружила спящего мужчину, разглядев привыкшими к темноте глазами некоторую скованность его позы.
"А хорохорился-то, на досках он спать привыкший! - она весело хмыкнула про себя. - Вон какой могучий, где ж тут на лавке-то уместиться?.." А сама невольно залюбовалась, подбираясь все ближе. Тот слабый свет, который пробивался сквозь маленькие окошки, все же ясно очерчивал контуры спящего, и силой в этих очертаниях невозможно было не восхититься...
Девушка одернула себя - нашла время! Дело надо делать, да быстро и осторожно. Не приведи Триединый, проснется!..
Она осторожно подошла, цепким взглядом оглядывая его. Цепочки на шее не было. В первый миг она чуть переполошилась, но потом заметила, что служитель сжимает в кулаке - наверняка уже не так крепко, как сжимал сначала. Даже различила материю, выглядывающую на свет. "Там он, там!.." - Глаза девушки вновь загорелись ликующим огоньком, она потянулась рукой за кинжалом. Коли изловчиться да аккуратно взрезать...
Вдруг, стоило девушке потянуться к руке мужчины, ее словно обожгло интуитивным осознанием: "Нельзя! Не смей! Не смей!" Верно, родство с настоящей степной ведуньей сказалось, или еще что, но в голове всполошенным голубем забилась мысль: "Не тронь! Не смей! Иначе - смерть!" Испуганная налетевшим ураганом предчувствий и образов, Ллёна ахнула и отшатнулась, шума произведя при этом немного, но все же достаточно, чтобы быть раскрытой.  Где-то под неосторожной ногой предательски заскрипела половица. Девушка тут же отскочила в тень, прижимая холодный металл оружия к груди и пытаясь успокоить так не вовремя участившееся от волнения дыхание.
"Только бы не проснулся, только бы..." - металась в ее голове совсем безнадежная мысль.

Отредактировано Ллёна Кондор (12-02-2015 22:07:31)

За все еще мелькавшими перед глазами искрами Кондор разглядела вскочившего с лавки мужчину.
"Проснулся!.. Да как же я так... Что ж за напасть?.." - мелькали у нее стремительно мысли. Сердце отбивало ритм тарантеллы, и сосредоточиться на чем-либо конкретном, собрать мысли воедино никак не выходило. Даже те оправдания, которые были заготовлены ею заранее, никак не могли отыскаться в ее голове - там все так же стучало: "Не смей, не смей..." Гадалка смотрела на мужчину перепуганными глазами и не могла шевельнуться. До абсолютно растерянной, сбитой с толку Ллёны доносились лишь обрывки слов Годрика:
- Руфь?.. Я думал... Я напугал?.. ...Руфь... ...по дому ходите? ...боитесь?
Она не понимала, о чем он говорит, никак не могла понять, как бы ни силилась. Девушка чуть пришла в себя, лишь услышав заметно похолодевший голос служителя и ощутив на себе его хмурый взгляд:
- Гхм. Руфь, вы не хотите поговорить?
Она наконец осознала, что крепко прижимает к себе рукоять кинжала, блестящего в  звездном свете и прекрасно видного мужчине. "Никак подумал, что я смертоубийство замыслила? - Ллёна вся похолодела, переведя еще раз взгляд с рукояти на мужчину. - Нет, нельзя так, надо объясниться, сейчас же, скорей... Что с тобой, Кондор? Думай, думай, Кондор! Никак вовсе ума лишилась?"
- Я... о Триединый... служитель, я не... я бы никогда не смогла б... вас... - залепетала она дрожащим голосом и отшатнувшись от мужчины, выронила кинжал из рук. На весь дом раздался звон металла, и гадалка вздрогнула всем телом, пытаясь на ходу соображать.
- Прошу, вас, служитель, у меня и в мыслях не было... Только не спрашивайте, прошу, иначе... Иначе совсем... - "Совсем отвернетесь от меня... Совсем". Вдруг сознание ее нащупало наконец ту мысль, что заготовила она заранее. - А хотя... что с того? Теперь уж все равно... все едино... Как же вы были правы, на все воля Творца. Чему быть, того не миновать...
Она закрыла лицо ладонями,  точно борясь с чем-то внутри себя, - только темные нагие плечи чуть дрожали. Наконец она подняла лицо к мужчине, сложив молитвенно руки.
- Когда б я задумала к вам тенью пробраться да кровь-руду пустить, скорей бы сама на нож кинулась... Да, теперь уж все равно... - прошептала она. - Вы вот ученый человек, а я-то девка простая, вот и скажите, что мне делать, коли из головы вы у меня не идете, в сердце моем степном засели?.. Ничего мне с собой не поделать: вы-то уйдете с утра своей дорогой, а я своей - разойдутся наши тропки, а вы так мне любы стали, что впору в омуте темном топиться... - Ллёна тяжело вздохнула. - А я старой ворожбе научена: будто коли срезать прядь волос у любимого, пока спит, то никогда он тебя не забудет и еще к порогу твоему придет, а коли разбудишь - так ничему уже не бывать, никогда ты мила ему не станешь. Вот и все равно теперь... И судите меня, как хотите: все едино теперь...
И она, смолкнув, потупила взгляд, печально опустились плечи.

Отредактировано Ллёна Кондор (13-02-2015 18:15:06)

Девушка стояла и все думала о том, что успела наговорить. Это было полуправдой: и ворожба такая действительно была, и очень полюбился ей служитель - в этом Ллёна себе не лгала, потому как с кем, как не с собой, ей осталось быть честной, - только две эти вещи не были между собой связаны. Ну да теперь уж пути назад нет. Выдала она тайну своего сердца, только не понять: поверил ей Годрик али нет? "Нет, не поверил... - с грустью подумалось гадалке. - А может и поверил, только совсем малость. Может, верно говорят, что маленький отросточек, да зелень дает, а может, врут..." Теперь уж Кондор почти совсем пала духом. Верно, замкнул этот артефакт ее удачу, решила сунуться, да чуть головы не лишилась. "Еще и амулет сняла, безмозглая!"
- Эх, сударыня. Не все поверья правда.
Девушка вскинула голову, внимательно глядя на подошедшего. "Да коли не так, провалиться мне на этом месте!.." - взбунтовалось ее сердце. Тут-то она заметила суму, которую мужчина уже держал наготове.
- Идёмте спать, - Ллёна ощутила опустившееся на свои плечи одеяло и крепкую мужскую руку. Сердце ее неистово забилось. Сколько ни было с ней бед, в какие передряги ни попадала она на своем недолгом веку, а никогда ее душа еще так не металась и кровь не стучала в голове. Никак и правда помешалась она, оступилась где, свернула не на ту тропку - и теперь уж только на Триединого и уповать.
"Теперь все едино, все равно..." - засели в ее голове слова.
Девушка смотрела на служителя, словно пытаясь понять, что же на уме-то у этого человека, а на деле просто глядя на него, просто заглядываясь, как какая дурнушка-простушка. "Оборвались на гитаре струны, поломался каблук, кончилась твоя удача да хитрость, Кондор. Спета твоя песня, один припев остался. Как есть погонит тебя Цинка прочь - и дело с концом". Да только зашли в комнату, опять стала смотреть-любоваться на него в свете свечи, и хоть бы какая мысль осталась - словно осенним ветром-листогоном все вымело.
Молча наблюдая за тем, как расправляется с оружием их обоих служитель, Ллёна тихонько молилась, чтобы указал ей Триединый, как же быть да как одолеть эту напасть. Коли была б она на месте служителя, так погнала бы себя прочь, с глаз долой! Куда как проще б было ей. А этот гляди ж... Словно карают ее небеса, что решила позариться.
"А все же что ж за артефакт-то такой?.."
С постели девушка мигом вскочила, как ошпаренная, кинулась тут же к своему узелку да достала амулет, спешно набрасывая ленту на шею да пряча под одеждой. Словно бы и полегчало немного... Но видано ли - на одной постели!..
Годрик улыбался, но тревогу гадалки было уже не так-то просто отогнать.
- Ложитесь, Руфь. Я погашу свечу.
- Слушали вы меня, служитель, слушали, да так и не услыхали ничего... - вздохнула Кондор. - Ну да будь по-вашему, коли уж осерчали вы на меня. Чему быть - того не миновать... - прошептала она. - А раз уж едино теперь все... - Она решила, что уж это-то будет последняя глупость, сотворенная ею этой ночью. Девушка, привстав на носки, потянулась к лицу служителя да поцеловала его в щеку, ту самую, искаженную шрамом, - то ли извинялась за сотворенное ею, то ли решила хоть немного остудить свою тоску.
- Дурёхи они все, служитель, - не удержалась и прибавила она. Да тут же отошла и скользнула на постель. Плотно закутав ноги в лоскутное одеяло, забилась в самый уголок постели, под самую стену, уткнувшись в нее лбом, и сказала себе, что не будет больше смотреть на мужчину.
Как бы ни хотелось.

Отредактировано Ллёна Кондор (14-02-2015 19:34:38)

Оказавшись в объятьях мужчины, Ллёна чуть вздрогнула, но ничего не стала говорить. На душе стало как-то хорошо, хоть и в такое положение она попала первый раз. Будучи прижатой к крепкому, сильному мужскому телу, девушка ощутила себя как-то удивительно по-особенному. И совсем не ожидала, что именно этим завершится ее неудачная попытка кражи.
Шалость не удалась, но, похоже, сошла с рук. Значит, есть у тебя еще шанс продержаться немного, Кондор.

***

Задремав всего часа на три, Ллёна встала, когда только-только начало светлеть - солнце лишь подкатывалось под далекую небесную черту, чтобы вскоре показаться человеческому роду. Мужчина еще спал, и соблазн понежиться еще немного в постели рядом с ним был велик, но здравый разум взял свое. Девушка тихо выскользнула из пут одеял и теплых рук, и в этот раз уже никого не разбудила. Гадалка быстро привела себя в порядок: протерла глаза, не став умываться и лить звенящую в последней тишине ночи воду, перевязала наново волосы платком, оправила юбку и передник. Не решилась и вешать свои бусы и серьги, решила - потом, только достала свой узелок и держала его наготове.
А потом обернулась и все же поглядела на спящего Годрика. Он был хорош, и, коли б не так много девок судило по оставленным жизнью ранам, уже б и позабыл, как это - бобылем ходить. Мало ли на свете добрых невест?.. А она? Говорят, степнячка верная жена, да только не нужна такая суженая служителю инквизиции. А ей от родной крови идти негоже...
А все ж как все ладно-то обернулось! То ведь у женщины главное - верность, а у девушки - честь, и коли б обернулось все иначе, лучше б уже к своей крови и не возвращаться. Где ж еще такого одного разумного сыскать? Взгляд девушки наполнился нежностью. Она бесшумно подошла к мужчине. "Попробовать?.. А как проснется опять?" - Кондор не хотела еще раз встречаться с ним взглядом. Тогда, ночью, можно было многое скрыть, а теперь... Но все же чувства взяли верх: девушка наклонилась и нежно коснулась губами мужского лба.
"Будьте счастливы, служитель. Коли пожелает Кружевница, свидимся еще... Знать бы только, к добру ли".
Ллёна легко-легко коснулась его волос, проводя по ним кончиками пальцев и любуясь спокойным лицом спящего, и вдруг одна мысль осветила ее грустную голову. Оглядев комнату, она увидела свой нож - но до него было высоко, и вытащить его для нее было невозможно. Тогда ее взгляд упал на окно и на оружие самого Годрика, находившееся в большей досягаемости. Гадалка метнулась к нему и, изловчившись приложить свой длинный локон к лезвию, отрезала его. Черную, чуть вьющуюся в руках прядь, как ленту, Кондор связала в особый, сложный узелок и перевязала вытащенной из какого-то фальшивого амулета красной нитью.
"Когда догадается и захочет взять - возьмет, а нет - значит, так тому и быть". Узелок остался лежать на окне, у потушенной свечи.
"Теперь уж точно все". Прижав к груди свой узелок и бросив прощальный взгляд на служителя, Ллёна неслышно покинула комнату, а потом и постоялый двор. Серо-голубое утро приняло ее в свои холодные, росистые объятия. Округу обволок еще не прорезанный лучами жгучего солнца туман, и, сойдя с тракта в молчаливое поле, Ллёна вскоре пропала во влажной дымке.

Отредактировано Ллёна Кондор (15-02-2015 21:03:18)