Лир в поединок менестрели, которую неожиданно сильно захватила горячка боя, не вмешивался. Наверное, просто не мог этого сделать, чтобы не задеть ее. Впрочем, Ллинаре до определенного момента помощь и не требовалась. Зазывала не слишком-то утруждал себя тренировками, более предпочитая им, судя по объему пуза, выпечку и крепкий сон, так что девушка, в общем-то, никогда не считавшая себя гением фехтования, вполне справлялась.
В какой-то момент вдохновение поединка настолько захватило Ллинару, кружа голову азартом не хуже вина, что девушка потеряла осторожность, выскочив вслед за вывалившимся из окна зазывалой на улицу. О том, что стой около него человек даже не с мечом, а с обычным поленом, и в этом бренном мире могло бы стать одним не в меру прытким менестрелем меньше.
Зазывала оказался мужиком не столько рисковым, как показалось Ллинаре сначала. Он подстраховался, поставив в кустиках неподалеку от дома менестрели, откуда хорошо просматривалось и то, что творится в комнате, и подступы, своего мальчишку с арбалетом. Парнишка, завидев, что его хозяин фактически уползает с поля боя, не задумываясь спустил тетиву. Болт прошил бок менестрели. Линка схватилась за рану, закусив от боли нижнюю губу, и, споткнувшись, начала заваливаться вперед, падая на колени. Лир, неожиданно оказавшийся рядом, успел подхватить и припереть к стеночке. Пальцы окрасились алым и в голове менестрели мелькнула достаточно здравая мысль о том, как вампир отреагирует на запах крови, наверняка так и бьющий ему в ноздри. Впрочем, все думы тяжкие довольно быстро пропали из Линкиной головушки, едва она увидела, что делает Лир.
Мальчишка, опрометчиво выстреливший в менестрель, получил свое первым. Он даже не имел шанса убежать, потому что разъяренный вампир был много быстрее. От нехилой оплеухи мальчишка пролетел пару метров на бреющем и упал, потеряв сознание. Ллинара, хотя и не питала жалости к тому, кто ее ранил, все же надеялась, что Лир не убил дурака.
Желудок неожиданно заинтересовался происходящим и менестрель едва сдержала его попытки выйти и посмотреть на это лично. Только теперь она в полной мере осознала, сколько вежлив и аккуратен был с ней вампир даже тогда, когда, не справившись с обуревавшей его жаждой, все же укусил свою спасительницу. С зазывалой он не церемонился вообще, для начала сломав ему запястье. Ллинара поморщилась и еще больше побледнела. Она не любила жестокости, хотя при необходимости и могла постоять за себя.
Когда вампир впился в горло несчастного, Ллинара решила все же вмешаться. Не приведи Триединый, соседи на шум в окошко выглянут и увидят милую сердцу картинку «злобный упыр выпивает несчастную жертву». Собрав в кулачок остатки силы волы и все свое упрямство, девушка кое-как отлепилась от стеночки и, стараясь не обращать внимания на боль и текущую по пальцам теплую кровь, доковыляла до вампира. Осторожно, надеясь, что Лир не бросится, разгоряченный боем и кровью, и на нее, положила руку на плечо вампира. Несильно сжала.
- Хватит, - пробормотала девушка. – Он того не стоит. Запрем в сарае и уйдем.
Лир отстранился от зазывалы и обратил свое внимание на менестрель. Девушка болезненно поморщилась, едва сдержавшись от того, чтобы не отшатнуться от вампира, чье лицо было вымазано кровью. Жутковатое зрелище, надо сказать.
- Жить, наверное, буду, - невесело хмыкнула менестрель. Платье и руки девушки были вымазаны кровью, а сама она казалась просто мертвенно бледной. Краше только в гроб кладут, что называется. Ллинара открыла и закрыла глаза, пытаясь справиться с подкатывающей к горлу тошнотой и головокружением. В глаза Лиру она вообще старалась не смотреть, предчувствуя, что вампир еще выскажет ей, что думает о ее беспечности. И будет совершенно прав. Линке было стыдно за свою какую-то детскую безалаберность.
- Надо эту падаль убрать с виду. Не приведи Триединый, еще кто-нибудь выглянет на шум и поднимет еще больший. Не хотелось бы со стражей общаться, - менестрель снова поморщилась от боли. Кровь, кажется, и не думала останавливаться, и девушка пожалела, что на ней все заживает не так быстро, как на том же вампире.
Лир легко перемахнул через подоконник и отодвинул засов, на который Ллинара вечером закрыла дверь. Помог менестрели войти в дом. Девушка бессовестно висела на вампирском плече, уже даже не стараясь не наваливаться на мужчину, которому и так досталось побольше, чем ей. В голову неожиданно стрельнула мысль о том, что из столицу Вольной Катории придется все же уходить, причем довольно скоренько. Дело, конечно, можно замять, если подергать за нужные ниточки, но оставаться в городе все равно опасно. Мысль о том, что придется все бросить и уйти обожгла девушку, болью кольнув сердце. Она только-только решила осесть, пожить спокойной жизнью, каковая есть у всех нормальных людей… И почти сразу же вляпалась.

- Хорошо, я постараюсь - вяло сказала Ллинара, наперед зная, что нагло врет. Если ситуация сложится как-то не так, то менестрель и в драку влезет, и еще что-нибудь начудит. Главное, чтобы девушке казалось правильным то, что она делает в данный конкретный момент. А что потом, как говорится, - решим потом.
Лир обращался с раненой Ллинарой будто с хрустальной вазой. Подставил плечо, почти занеся девушку, впавшую в подобие транса от мысли о том, что дом, в обустройство которого она вложила кусочек души, придется покинуть. И довольно спешненько. На второй этаж вампир менестрель и вовсе занес на руках. Линка попыталась слабо отмахнуться от заботливого мужчины, ссылаясь на то, что ему самому досталось немало. Не хотелось нагружать его лишний раз, ведь она вполне могла бы сама вскарабкаться по ступенькам, пусть это и заняло бы несколько больше времени.
Ллинара послушно убрала руки от раны и позволила вампиру осмотреть ее. Все равно сама не обработает, по крайней мере, качественно. Когда Лир безжалостно распорол ткань платья, девушка только тяжело вздохнула. Теперь его можно было смело выбрасывать: разрез чуть не до ушей, дыра на боку и расплывшееся алое пятно. Рана, растревоженная прикосновениями вампира, неприятно ныла. Девушка молча тыкала пальчиком в нужные Лиру бутылочки с зельями. Говорить совершенно не хотелось. Хотелось привести мысли, разлетевшиеся в разные стороны, хотя бы в подобие порядка. Надо было прикинуть, что взять с собой, потому что в том, что утром их тут уже не должно быть менестрель не сомневалась. То, что сумел выяснить зазывала, способны узнать и другие. С более сильными или многочисленными противниками они сейчас попросту не справятся.
Лир ушел прибирать их незваных гостей, а Линка все продолжала сидеть в прострации и усиленно думать, даже не поинтересовавшись, что вампир имел в виду под словом «прибирать». Пусть хоть под яблонькой прикопает от греха подальше. Лишь бы раньше времени не вылезли и уйти относительно спокойно не помешали.
От невеселых мыслей о том, что брать с собой, а что придется, скрепя сердце, оставить, менестрель отвлек вернувшийся вампир.
- Уходить, - пожала плечами девушка, стараясь говорить спокойно и не пускать в голос бушевавшие эмоции. – Помнишь, я как-то вскользь упоминала о домике, который нашла, когда бродила по окрестностям Вольной Катории? Думаю, там вряд ли кто-то будет искать, - менестрель поморщилась от стрельнувшей в бок при неловком движении боли. – Место тихое, почти нехоженое. Я вообще не представляю, как там этот домик появился. Заимка что ли чья-то… - Линка задумчиво дернула себя за кончик косы. До места, назначенного менестрелью на роль временного убежища, топать немало, что девушку огорчало. В другое время она обрадовалась бы возможности пройтись по лесочку, но сейчас ее беспокоило, как они с Лиром перенесут этот путь. Вампир только-только начал оправляться после своих многочисленных ранений, менестрель же с прошитым навылет боком тоже не лучший путешественник. Им бы обоим отлежаться хоть денька три, но времени, увы, нет. Путь, который прошел зазывала, могут повторить и те, по чьей вине вампир когда-то и попал в клетку. И мало им уже не покажется.
Слова о том, что сейчас для вампира жизнь менестрели дороже собственной как-то странно царапнули душу, взбаламутив только недавно осевшее на ее дно чувство стыда за собственную глупость и неосторожность. Если бы не взятый Лиром тон, как-то странно напоминающий отеческий, Линка бы даже покаялась в своих грехах и почти честно пообещала бы больше не дурить. А так…
- Я постараюсь, - пробормотала тихо, стараясь не смотреть в глаза. – Но и ты попробуй понять, что мне непривычно, что кто-то может прикрыть спину или тем более меня защитить. Я всегда сама крутилась и сама справлялась со своими проблемами. Даже меч держать научилась вполне прилично для девушки,  - менестрель пожала плечами. – Я давно уже взрослая, а ведь меня даже в детстве никто не оберегал и не жалел, - и поинтересовалась склонив голову к плечу. – Почему ты так за меня волнуешься? - Ллинара протянула руку и взъерошила волосы вампира. Просто так, чтобы хоть как-то сгладить напряженность разговора.
- Надо, - соглашаясь с Лиром, качнула головой девушка и, поморщившись от вновь стрельнувшей в бок боли, поднялась с дивана, руками от оного оттолкнувшись. Надо было как минимум переодеться, а как максимум – помочь вампиру со сборами, потому что он вряд ли знает, что и где у менестрели лежит.
Кое-как доковыляв до кухни, Ллинара переоделась в штаны и мужского кроя рубашку, в которых когда-то гуляла по трактам. Дорожное прошлое еще не успело забыться, так что она все это как-нибудь переживет. Жаль только сжигать с таким трудом наведенные мосты.
Следующие пару часов они с Лиром провели за сборами. Вампир недовольно косился на снующую по дому менестрель, явно полагая, что оной следовало бы это время потратить на то, чтобы отлежаться. Линка так не считала, потому что успела уже глотнуть обезболивающего зелья и теперь усердно увеличивала кучку нужных в дороге вещей, которые они пока складывали на диване. Одеяла, зелья, бинты, еда, запас одежды и нужные в хозяйстве на первое время принадлежности, несколько дорогих сердцу вещичек, которые никак не хотелось оставлять. В итоге все удалось с горем пополам утрамбовать в три сумки, не считая чехла с лютней и ножен с оружием.
- Ну, что? – преувеличенно бодро поинтересовалась Ллинара, у которой как-то неприятно екнуло сердце. – Выступаем?
За окном только-только начинал заниматься рассвет. Город еще спал, что было даже к лучшему.