Стоило Тхару ступить на порог постоялого двора, как разговоры в зале моментально смолкли, и взоры всех посетителей обратились к вошедшему. В зале было не очень людно... Впрочем, это было не совсем подходящее сравнение для гостиницы, которая расположилась в такой глухой местности. В элегантном, но скромном платье из светлого сукна, поверх которого был одет простой фартук, с подносом в руках, на котором стояли деревянные кружки, несомненно, с местным алкоголем, замерла довольно ухоженная женщина лет сорока-сорока пяти. Волосы её были аккуратно переплетены и уложены назад, и лишь несколько прядей выбивалось и небрежно падало на лицо, покрытое капельками пота. Внутри было довольно жарко и светло: источником такого яркого света было бушующее в камине пламя. К тому же, судя по всему, женщина забегалась, будучи в заботах о постояльцах гостиницы. Вероятно, она была хозяйкой заведения. За стойкой же стоял, примерно такого же возраста, коренастый мужчина. Из волос на голове у него были только густые, черные усы, едва тронутые сединой, что с лихвой компенсировало заросшее тело. Глядя исподлобья на прибывшего, он так и замер с грязной тряпкой, которой до этого протирал глиняный кувшин. За одним из столов восседала компания мужчин самых разных возрастов и телосложений. Судя по всему, они играли в карточные игры, но ставки делали не деньгами, а какими-то непонятными небольшими вещицами, разглядеть которые с далека Тхару не удалось. У камина, в мягком кресле, сидела и вязала старуха с непроницаемым взглядом, который не был прикован ни к чему определенному, от чего она казалась или странной, или старой и слепой, а может и глухой, потому как была единственной, кого нисколько не потревожил приход незнакомца. У её ног сидели две очень миловидные девочки-близняшки. Их светлые, вьющиеся волосы поблескивали при свете огня. Сидя на полу, они играли с довольно таки страшными на вид куклами. И, хоть Тхар и не мог быть первым посетителем за день, всё равно было немного странно, что все вокруг оторвались от своих дел и молча уставились на него, когда он вошел. Все, кроме старухи.
Первым опомнилась женщина с кружками. Улыбнувшись отшельнику, она опустила поднос на соседний стол и торопливо к нему подошла.
- Ну и ну, никак не ожидали мы ещё одного посетителя сегодня! Что ж вы встали у порога, проходите, проходите! Добро пожаловать в нашу с мужем скромную гостиницу, в Жизни Глоток! Боги, вы ведь промокли до нитки… Проходите скорее, да раздевайтесь, да усаживайтесь у камина, я принесу вам сухие одежды и чего-нибудь горячего!
С этими словами женщина забрала поднос, чтобы отнести его к компании играющих в карты мужчин, а затем молча исчезла через заднюю дверь гостиницы, за стойкой. Когда её не стало, Тхар обернулся к другим посетителям, но они уже все вернулись к своим прежним делам. Хотя, почему-то у мужчины было такое впечатление, что стоило ему только отвернуться, как взгляды были снова прикованы к нему. Вернулась женщина очень быстро, в руках у неё была тарелка с горячим супом, буханка хлеба и деревянная кружка, наполненная горячим напитком. Поставив это всё возле Тхара, она сняла с плеча сухие одежды (которые, вероятно, принадлежали её мужу), и повесила их на спинку стула. Казалось, она хотела о чем-то спросить, но в соседнем помещении раздался громкий звон кастрюль. Улыбнувшись отшельнику, хозяйка с извиняющимся видом поторопилась прочь.

Мужчина кивнул, положил кувшин на стол и, закинув тряпку на плечо, крепко пожал руку отшельника. После этого он молча достал связку ключей и дал знак Тхару следовать за ним. Обойдя широкий стол, здоровяк направился к неприметной двери под лестницей. Тесное помещение оказалось чем-то вроде кладовки, но пустой, если не считать несколько намертво забитых гвоздями ящиков, и метлы из грубо переплетенных ивовых веток. Повесив на гвоздь снятый по дороге фонарь, корчмарь ещё раз кивнул отшельнику, после чего поторопился вернуться к своим обязанностям.

Старуха никак не отреагировала на приветствие Тхара, и мужчина начал склоняться к мысли, что это чучело. Приканчивая похлёбку, он пытался припомнить, в какой карточной игре используют небольшие деревянные статуэтки животных вместо денег, и почему куклы у близняшек имеют такие странные выражения лиц.
Хозяйка не заставила себя ждать. Едва отшельник успел покончить с похлёбкой, как женщина вновь появилась с широким подносом в руках. На этот раз на нём было глубокое блюдо с печённым картофелем, поджаренной свининой и чесночным соусом. Ломтики хлеба, судя по всему, тоже были поджарены на открытом огне.
- Сегодня наш повар превзошел самого себя, мясо получилось очень нежным. - Складывая на поднос грязную посуду, она продолжала добродушно улыбаться позднему гостю. - Я застелила вам чистую постель на втором этаже и растопила камин в комнате, ночи здесь холодные. Так же, я взяла на себя смелость растопить воду, и после еды вас ждёт горячая ванная и мягкие полотенца... Путникам редко удаётся как следует вымыться в пути, а я, как женщина, не могу переоценить пользу от расслабляющей, пенистой ванны после тяжелого дня. Ох, ещё я добавила в воду немного морской соли и масел, из своего личного запаса... Вам понравится.
Кокетливо подмигнув мужчине, хозяйка удалилась, унося с собой грязную посуду. Но уже через минуту она вновь появилась в зале, неся в руках два хрустальных блюдца с крупными, синими ягодами. Угощение для двух очаровательных близняшек.
- Да, чуть не забыла. У вас очень умный конь. Пока я ходила за угощением для девочек, наш конюх поведал мне, что одинокое животное само нашло дорогу к нашей конюшне. Я отдала распоряжение пристроить его, а так же накормить и напоить. Вы сможете проведать его, если на то будет ваше желание, но уверяю вас - животное находится в заботливых руках.
Кивнув отшельнику, она поднялась по широкой лестнице на второй этаж.

Спицы для вязания замерли, кресло не раскачивалось - судя по всему, старуха крепко уснула у огня, глубоким, спокойным сном; уснула и не замечает, как девочки играются с куклами у её ног. Получше разглядев игрушки, Тхар вразумил, что его так сильно озадачило, когда он впервые бросил на них взгляд: у одной куклы выражение лица было переполнено счастьем, в то время как лицо другой куклы выражало абсолютную противоположность. Поразмыслив об этом и обратив своё взгляд на странные фишки, которыми пользовались игроки в карты, и на стиль их игры, отшельник не смог прочувствовать никакой закономерности их действий: ход передавался хаотично, а интенсивность игры то возрастала, то падала, а то и вовсе сходила на нет, и мужчины замирали, погруженные в задумчивость.
Когда Тхар встал, несколько взглядов снова метнулись в его сторону, но это было более чем обыденно для любого подобного заведения. Вопреки опасениям следопыта, никто не попытался его остановить. Он абсолютно беспрепятственно миновал стойку корчмаря (тот даже кивнул ему, когда Тхар проходил мимо), спустился по узкой лестнице и миновал небольшой коридор, отделяющий основные помещения от пристройки. Оказавшись в конюшне, воин сразу обнаружил привязанного к столбу Лачика и крепкого сложенного старика, заботливо разгружающего с него пожитки отшельника.