Осенние дожди обычно сильные, но ласковые, словно умывающие раскрашенную в желто-красный цвет листву от успевшей насесть на нее пыли, выбеливающие мостовые в городах от мусора и грязи, оставляющие после себя пьянящий запах увядающий листы, сильный, терпкий, потому что последний.
Бывают и другие – затяжные, противные, моросящие порой несколько дней. С ними приходит холод, пробирающий до костей, мелкие капли просачиваются даже под кожаные плащи, оседают на волосах невесомой водяной пылью, превращающейся в полноценные капли только после попыток ее стряхнуть.
А еще, осенью бывают страшные ночные грозы, способные дать фору и летним и весенним. 
В такие ночи ничего невозможно разглядеть или расслышать, тяжелые тучи затягивают все небо, косые, от сильнейшего ветра, струи дождя так и норовят сбить с ног высунувшихся из укрытия смельчаков. Попав под такой ливень лучше всего стразу бежать домой, отчаянно кутаясь в плащ.
Молнии, извиваясь золотистыми телами, хищно целятся в самые высокие деревья. Берегись, путник, оказавшийся в чистом поле. Ложись в мокрую траву и начинай молиться Творцу и Линии Удачи, называемую эльфами Лари Наинт, а людьми Чёт-Нечет, о защите и спасении. Раскаты грома заставляют непроизвольно зажимать уши, спасая барабанные перепонки, а холодный, пронизывающий ветер тут же «раскрашивает» кожу пупырышками и заставляет зубы стучать друг о друга.
Тем же, кому не повезло оказаться в такую погоду в лесу, лучше всего поискать убежища у скал или, на худой конец, холмов, подальше от исполинов-деревьев, пронзительно стонущих, когда ветер ломает могучие стволы и повергает их наземь.
Попавшие под такой дождь, и не имеющие возможности добежать до дома, растереться обжигающим спиртом, пить парное молоко с каплей меда, а еще лучше и с жирным маслом, и одеть вязаные носки,  радуются, отделавшись соплями и першением в горле, благодаря милостивого Триединого, что из-за промокших ног и ледяного ветра не схватили чего-нибудь посерьезнее, вроде воспаления легких, застуженных почек, прострелов спины или онемения и судорог мышц.
В небольшой, но явно старой рощице, удобно расположилась невысокая каменная скала. Наверняка, жители близлежащей деревни знали ее название, но на картах она не была отмечена. В ее подножии оказалась удобная пещера, закрытая от ветра и ледяных стрел дождя, даже с запасом сушняка, видимо, охотники да путешественники знали о ней, и не раз пользовались в качестве укрытия на ночь. Наломать пушистых еловых лап – чем не постель «человеку дороги»?
Сейчас в пещерке уютно потрескивал небольшой костерок, не пуская в убежище холод и темноту бури. Огонек оберегал затеплившего его путника от всех невзгод, сушил одежду, ласково потрескивал, создавая уют и грел травяную настойку в маленьком, на две кружки от силы, котелке.
Впрочем, этот путник не тянул озябшие ладони к огню и не спешил снимать насквозь промокший плащ, не единожды латаный и выгоревший до серого цвета. Кер сидел прямо на камнях, скрестив ноги и уперев костяные локти в колени. Тяжелые, мутные капли воды периодически срывались с черных волос, падая на кожаные рукава, поджидали товарок, и, превращаясь в ручеек, стекали с рук на колени, а оттуда в сапоги.  На руках были одеты кожаные перчатки; правая уже порвалась, позволяя разглядеть костяной средний палец. Подобное обстоятельство злило андэда, купившего перчатки на честно заработанные деньги всего неделю назад. Так и подмывало вернуться в Лариас и потребовать вернуть деньги, продемонстрировав негодность товара в самом неприличном жесте.
Капюшон был откинут на спину, а повязка-артефакт висела на шее, немертвый не ждал гостей в такую непогоду. Иногда он поднимал руку с зажатой в ней длинной, деревянной ложкой, и помешивал настойку, заставляя листья мяты, чая и других трав весело кружиться в хороводе, отдавая цвет, вкус и аромат воде.
Кер любил дождь. Ему нравилось подставлять лицо под капли, чувствовать, как промокает одежда. Иногда он мог рискнуть, снять плащ и кожаный нагрудник, топая под дождем в таком виде. Простуда не грозила мертвецу, хлюпающие сапоги ничем страшным для него обернуться не могли, разве что порчей самих сапог. Это и была одна из причин, почему немертвый искал убежища в пещерке, а не шел дальше по своим делам, наслаждаясь ливнем.
Кожаная сумка с вещами не успела полностью протечь и теперь лежала поближе к костру. Сверху была накинута чистая рубашка – единственная промокшая вещь. Пускай сохнет, пока есть возможность. Чуть в стороне лежало все оружие Форсэйкена – оба меча, кинжал да стилет, тщательно протертые от влаги. Немертвый заботился о своих постоянных спутниках, не давал ржавчине повредить острый металл.
Но, раз уж заговорили о причинах и упомянули «одну из них», надо бы продолжить. Вторая – инстинкт самосохранения. Кер оказался застигнул грозой в подлеске,  где в любой момент вырванное ветром дерево могло обрушится на неосторожного путника. Или еще хуже – подожженное молнией.
Немертвый поежился, представив себе настолько безрадостную картину, и, достав жестяную кружку, уже помятую налил себе кипяточного настоя из котелка.
Это был своего рода ритуал – Кер помнил, как будучи живым, он любил посидеть с кружкой горячего чая или глинтвейна у камина, вальяжно вытянув ноги и посматривая в окно-бойницу, за беснующийся снаружи стихией.
Зажав в ладонях кружку, и не обжигаясь только благодаря промокшим кожаным перчаткам, Кер подул на настой, осторожно прихлебнул, глядя на черные струи дождя, пологом закрывающие вход в пещеру.

Пес, залетевший в пещеру, стал неприятной неожиданностью для немертвого. Отставив кружку, Кер уставился в глаза собаки, уже почуявшей нежить и оскалившейся. На случайного бродячего пса гость не походил, что ему тут в лесу делать? Бродячий бы прятался в деревне, или забрался бы в какую-нибудь нору, под корни деревьев… Значит, где-то поблизости и хозяин.
Андэд судорожно натянул капюшон чуть ли не до подбородка, ошалело уставился в темноту, потом долгался слегка приподнять ткань, чтобы оставить себе хоть какой-то обзор и отодвинулся от костра, прячась в тени. Быстро осмотрелся, тут же рванулся вперед, схватив забытую кружку. Кажется все, к приходу гостя Кер’Сарес был более-менее готов.
- Крылатый! Умолкни!
Убийца слегка наклонил голову, силясь разглядеть гостя. Промокший худощавый парень, с которого ручьями стекала мутная вода. Сведенные руки, прижимающие к груди что-то, замотанное в тряпье… Понять, что именно так оберегает незнакомец не получилось, и угол обзора мешал, и слишком контрастные тени, и тряпье. Судя потому, что пес перестал грозно рычать, это и был хозяин.
«Повезло, что пес вбежал в пещеру первый», - подумалось Керу.
- Будь здоров, брат, и извини эту скотину, - кажется, искренне поздоровался гость.
Кер кивнул, здороваясь в ответ, и только потом сообразил, что разглядеть легкое движение в полумраке слишком сложно.
- Проходи, путник, садись у костра, - тихо отозвался андэд, мысленно перебирая травки, которые добавлял в настойку. Вроде ничего ядовитого, - Наливай чай, как раз отогреешься, - доброжелательно кивнул Кер на котелок, не двигаясь с места, чтобы не попасть в куцый круг света.
Что же теперь делать? Появление путника в такое время да и в таком месте стало неожиданностью. Кер настроился на благожелательный лад, был почти доволен жизнью, и совершенно не планировал ни убегать, ни драться. Оставалось только надеяться, что пришелец тоже не горит желанием играть в героя, что уничтожает на своем пути все «зло». Да и пока вроде агрессии парень не проявлял, даже пса утихомирил. Немертвый немного приободрился, даже решившись представить мирный оборот дела – простой разговор у костерка.
- Меня Отрешимся называют, - сообщил Кер, не желая врать на счет имени, но и не сообщая настоящее. Пускай по прозвищу, не совсем обычному, но и не настораживающему, - Гроза застала в дороге?
Кер незаметно поджал компрометирующий средний палец, белевший костью, надеясь, что если путник чего и заметил, то счел каким-нибудь диковинным украшением, вроде массивного когтя-перстня.

- Да успокойся, дурень. Что с тобой, во имя Творца?
Кер прекрасно знал, что случилось с верным псом путника, но пояснять не стал, не теряя надежды на мирный исход.
Проклятый зверь, словно зная, уполз в угол, следить за которым мешала ткань капюшона. Мысленно пожелав собаке там и оставаться, Кер перевел взгляд на гостя, с интересом следя как тот разворачивает тряпье, доставая свое сокровище, оказавшееся лютней. У немертвого тут же загорелись глаза и зачесался язык попросить песню. Как же Кер’Сарес обожал слушать пение менестрелей! А тут так удачно – костерок, чай, полумрак, мешающий разгадать неживую природу Кера... Теперь андэд с нетерпением следил, как менестрель проходит к костру, протягивает озябшие ладони к теплу, начинает раскладывать вещи. Жадно вслушивался в голос, пытаясь заранее угадать, как Майро исполняет баллады, и какие преобладают в его репертуаре. На каком языке будет петь лютнист, ведь менестрели полиглоты почище Кера, может и на забытом оркском что-то исполнить. Отрекшийся как-то слышал балладу на «азунул» - языке гномов, распространенном только в Северинге. Понял меньше половины из того, о чем пелось, но и этим загордился.
Пока Отрекшийся слушал рассуждения о будре, сам поглощенный в свои мысли, псина, полностью невидимая из-за капюшона коварно подкралась к андэду и вцепилась в руку, прокусив перчатку.
- Hriggres! – злобно прошипел Кер’Сарес на эльфийском, не собираясь переводить ругательство на всеобщий. Краем сознания Кер отметил, как вскочил менестрель, попытался отозвать обезумевшего любимца. Немертвый и пес синхронно рычали, перетягивая конечность. Андэд злился, ругался шипел сквозь зубы другие мало распространенные за пределами ксариатов эльфийские фразы, пес, кажется, зажмурившись от страха и отвращения все тянул, тряся готовой. Не выдержав, Ке подогнул ногу и пнул собаку в бок, не со всей силы, чтобы не покалечить, но чтобы напугать и отбросить. План был хорош, но получилось как всегда – сухо щелкнули локтевые суставы и псина отпрыгнула подальше, сжимая в зубах свой трофей – облаченную в перчатку руку до локтя. Пустой рукав рубашки печально повис ниже плеча, ткань резко обозначила кости.
- Верни сейчас же! – наплевав на остатки конспирации (да какая уже, к черту, конспирация, когда псина вырвала руку?!) взвыл немертвый, бросаясь следом. Псу такой расклад явно не понравился – глухо рявкнув и не выпуская трофей из зубов, собака заложил полный круг по пещере, явно не желая попадаться в руку разъяренному андэду.
Звякнув, разлетелось по углам аккуратно уложенное оружие – пробегая мимо Кер неосторожно задел тряпку слишком большим сапогом. Однако останавливаться и подбирать кинжал, чтобы метнуть в псину немертвый не стал, слишком зол был для расчетливого убийства.
Все мысли о хорошем финале и мирной беседе пугливо разбежались по углам, нервно жались в контрастных тенях, не высовываясь больше в теплый круг костра.
«Чем больше думаешь о хорошем, тем сильнее это хорошее потом врезает по челюсти», - недовольно заключил Кер, загнав пса в угол.
Что делать с упрямым животным андэд еще не решил, мысль была только одна – вернуть конечность. О менестреле, так беспечно выпущенном из виду и оставленным за спиной Кер временно забыл, хотя шанс схлопотать горящим паленом по загривку был велик.
- Так, пес! То есть… Крылатый, да? Давай договоримся – ты отдаешь мне обратно мою руку, я тебе не мщу? Могу даже перчатку подарить, - добавил Кер'Сарес, подумав, что собачья челюсть наверняка уже превратила крепкую кожу в обслюнявленное и дырявое нечто.

- Ты действительно не причинишь вреда, если получишь свою руку?
Захотелось крепко выругаться. В этом все люди. Торгуются, даже если предмет торга изначально им не принадлежит.
Еще более недовольно покосившись на псину, Кер повернулся к менестрелю, уже почти добравшемуся до выхода, кивнул. Выбора-то особого не было, догнать собаку под дожем, в лесу у немертвого было слишком мало шансов.
- Не причиню.
- Тогда отойди.
Пожав плечами, немертвый повиновался, отступив в другой конец пещеры, занялся сбором разлетевшегося оружия и уборкой его в ножны. Нечего верной стали валяться на камнях, словно мусору, неуважение это к оружию, а ведь это самый верный, и зачастую единственный союзник. Дело тормозило наличие одной руки – пояс с ножнами никак не удавалось закрепить по-человечески.
Майро в это время отбирал у Крылатого руку немертвого, умудряясь в процессе обогащать ругательный лексикон Кера. Некоторые выражения наёмник не слышал даже среди самого злобного и низкого сброда.
Пряжка застегнулась как раз в тот момент, когда менестрель отпустил собаку на землю. В какой-то степени андэд даже посочувствовал псу – верно защищал хозяина, не побоялся броситься на нежить, чей запах вызывает подсознательную панику и ненависть у большинства животных, даже отвоевал руку, отвлек внимание на себя, чтобы хозяин успел сбежать от опасности. Но вместо благодарности поток ругани, трофей отобрали, и хозяин никуда не убежал, стоит, общается с мерзкой тварью.
Отрекшийся даже улыбнулся таким мыслям, откинул капюшон (чего уж теперь скрываться?), убрал растрепавшиеся во время «гонки» влажные волосы за уши.
- Ты свои обещания держишь? – сколько же подозрительности в голосе, недоверия, опаски и в тоже время требовательные нотки.
«Такое впечатление, что ты поверишь мне, если я отвечу, человек. Нет, ты продолжишь сомневаться, будешь накручивать себя, гадать, врет нежить или нет, а если и врет, то зачем? Что задумал?»
- Не все и не всегда, - немертвый был уверен – скажи он что-то в духе «Конечно, держу, не бойся! Я же нежить слова! Хочешь, поклянусь?» и менестрель бы точно сбежал или атаковал. Слащавым заверениям не верит никто, - Но это сдержу. У меня нет причин тебе вредить, или убивать. Пока нет. Вопреки расхожему мнению, я не психопат, одержимый видом крови, и не садист, которому интересно медленно разрезать людей на куски. И уж тем более не людоед, который теряет голову при виде человека.
Немертвый замолчал, внимательно глядя на Майро. Не был похож рыжеволосый менестрель на сильного соперника в бою. Да и вообще на воина. Стоял он не в боевой позиции, мышцы напряжены, тело зажато. И не атакуешь и не защитишься вовремя, да и мышцы одеревенеют потом, потеряют гибкость.
Отрекшийся медленно подошел в Майро, протянул руку, желая забрать свою пожеванную конечность обратно. Получив желаемое, Кер отступил в тень, чтобы не смущать живого, задрал рукав.
Кость встала на место с глухим щелчком, эхом разнесшимся по пещере. Поморщившись, андэд несколько раз сжал ладонь  в кулак, согнул и разогнул руку. Посмотрел на измочаленную перчатку, вздохнул. Теперь точно возвращаться в город не имеет смысла – торгаш свалит некачественную кожу на неаккуратное обращение, даже скандал наверняка закатит.
- Держи, Крылатый. Заработал, - иронично сообщил Кер, пуская перчатку по полу в сторону собаки. Авось, действительно заинтересуется, выместит злость на куске коже, порвет. Или будет таскать как трофей с гордым видом, кто его знает.
На ладони и на запястье остались четкие следы зубов Крылатого – аккуратные дырочки, когда пес только вцепился, и длинные царапины, оставшиеся во время перетягивания конечности. Ранки не мешали немертвому, однако когтистая рука привлекала довольно много внимания.
Из сумки были извлечены желтоватые и немного пыльные полоски ткани, кои Кер использовал как бинты. Заматывал руку андэд быстро и профессионально – сказывалась частая практика. Основная цель была скрыть когти, и Кер ее добился, получив что-то вроде перчатки. Пошевелив пальцами и удостоверившись, что повязка не слетит, немертвый перевел взгляд на менестреля.
Странно, что он еще не ушел. Видимо, гроза все же была неприятнее общества нежити.
- А сколько ты обычно берешь за выступления? – поинтересовался Кер.
Он всерьез не рассчитывал, что Майро согласится спеть после довольно веселой погони нежити за собакой, но решился на всякий случай спросить. Мало ли. Послушать менестрелей Отрекшийся никогда не упускал возможности, как и выучить пару новых песен. Не для кого-то, а для себя, для души.

Немертвый недоверчиво уставился на менестреля.
«Не всё правда? Ну да. Разумеется, ты и не собираешься верить, что я не опасен» - интерпретировал слова Майро по-своему андэд.  То, что перед ним тейн, который легко отличает правду от полуправды и чувствует любые недоговорки Керу и в голову прийти не могло, а чуять созданий Пустоты немертвый не мог.
Ответ менестреля не удивил Кера, только остался осадок разочарования. Понятно, нежить противная, страшная, какие ей песни? Погребальные только. В инструментах же немертвый разбирался слабо, знаний и опыта не хватало.
Прищурившись, андэд с непроизвольной усмешкой следил, как человек пытается отворачиваться, не глядит на собеседника.
Несмотря на шум ливня, тишина, наступившая в пещере давила на уши, напрягала, беспокоила. Затишье было неправильным, вымученным, неловким, однако нарушать его разговорами Кер не стал. Пусть будет. Вместо этого немертвый прислонился к холодному, влажному камню, прикрыл глаза, решив подремать. Он знал, что сквозь дрему услышит возню менестреля, если тот задумает расправиться со спящей тварью, и успеет что-нибудь предпринять.
Не прошло и пятнадцати минут, как Кер встрепенулся, прислушался. Ему показалось, что где-то за пеленой дождя звучат голоса. Покосившись на Майро, андэд на всякий случай натянул повязку на глаза, накинул капюшон. Звук повторился, куда ближе, чем в первый раз. Слов разобрать не удалось, однако сомневаться, что пришельцы двигаются именно к пещере, больше не приходилось.
«Тут всем как медом намазано, что ли?» - сварливо отметил Кер’Сарес, впрочем, понимая свою неправоту. Пещера была единственным укрытием от стихии, и путникам больше некуда было податься.
Раздражение усилилось, когда в пещеру шумно ввалились четверо. Разглядеть их удалось, когда люди с шумом начали стягивать плащи, отжимать одежду и волосы. Девушка и два парня явно относились к работникам меча и стрелы. Наемничью деятельность выдавало снаряжение, кожаные (а у одного легкая кольчуга) доспехи и множество оружия. Все грязные, девушка ругается, на чем свет стоит, придерживая левую руку правой. Кожаный рукав порван, висит окровавленной тряпкой, обнажая глубокую царапину, которую пришелица тут же бросилась вычищать от грязи и щепок. В коротких волосах запутались мелкие веточки, листья, правая сторона – от колена до лица, вся черная, словно девушка с размаху плюхнулась на размокшую землю.
Парни выглядели получше, затолкнули последнего из своих (грубо затолкнули, как отметил немертвый) под каменный свод и тоже начали разоружаться, протирая оружие. На то, что пещера уже занята, и явно было плевать. Не поздоровались и не заговорили. Только скользнули внимательным взглядом по менестрелю и по сидящему в тени немертвому. Похоже, что результатом осмотра они остались довольны, убедились в том, что «обитатели» не опасны, занялись собой.
Кер, еще когда они только зашли, закутался в плащ, скрывая оружие и притворяясь замерзшим. Даже при жизни он не выглядел грозным соперником – невысокий, худощавый. Теперь, когда тело высохло, а часть кожи и мышц вообще отвалились, немертвого частенько принимали за болезненного подростка, которого можно перешибить одной левой.
Четвертый пришелец скидывать плащ не сильно спешил – просто встряхнул, не снимая с тела, отжал полы. Двигался он как-то зажато, осторожничал, словно у него что-то болело. Присмотревшись, немертвый различил наливающийся на скуле синяк, спутанные волосы, разбитую губу. Парень на вид был младше наемников лет на пять-семь. На вскидку Кер не дал бы ему и восемнадцати. Когда же парнишка, опасливо осматриваясь, подошел к костру, показалась хромота.
Судя по одежде, паренек был сынок какого-то богатея. Мысленно записав наемников в его охрану, Кер рассудил, что, скорее всего, он куда-то ехал с охраной, по поручению отца – либо верхами, либо даже в карете. Гроза застала их в пути, или, возможно, разбойники – синяки паренька были явно не от случайного падения из седла.
Отбившись, но, потеряв лошадей, охрана потащила испуганного баловня сюда, в единственное укрытие.
Впрочем, немертвый не обратил внимания, с каким ужасом паренек смотрит на троих наемников, иначе бы сам понял смехотворность своей версии. Андэд в корне ошибался, считая наемников охраной, однако на счет статуса паренька и разбойников угадал.
Тот и вправду был сыном зажиточного купца, который имел лавки по продаже изделий из металла по всей Империи. И отец действительно отправил сына с поручением, решив, что тому пора приучаться к самостоятельности. Купец выделил парню оного охранника – матерого ветерана, не раз уже побывавшего в битвах и выходившего победителем.
По пути в Орешек, парнишка заехал в таверну, решив отдохнуть. Там он и встретился с этой троицей. Ему, благородному да важному, не понравилось, что простолюдины смеют шуметь, когда он кушает и выпивает. Не понравилось то, что подавальщицы с куда большим вниманием относятся к веселой троице, чем к нему. Парнишка, еще не научившийся затыкать свою гордость вовремя, раздул скандал, дошедший чуть ли не до драки. Во время словесной перепалки, он с гордым видом сообщил свою родословную, имя отца и подчеркнул, насколько он состоятельнее всех троих вместе взятых.
Наемники же оскорбления не простили и подкараулили наглеца на дороге. Охранника убили подло, стелой из засады, парня же хорошенько отходили и потащили в город, решив вернуть отцу за выкуп. Не дошли – гроза началась неожиданно, и только благодаря дикой удаче все четверо спустя час сумели добраться до Перста живыми – вырванное дерево хлестнуло ветками, подмяло под себя девушку. Едва вытащили, и еще больше повезло, что наемница совсем без руки не осталась.
А впрочем, даже если бы Кер знал, что произошло на самом деле, то все равно остался бы спокойно сидеть в углу, ожидая конца ливня. Ему не платили за помощь зазнавшимся детишкам, и сами наемники угрозы не представляли. Кажется, они вообще решили что «паренек» просто спит, и даже не видел их прихода.
- Помогите-спасите, господин, я заплачу! – воспользовавшись занятостью наемников, неожиданно тонко взвыл сын купца, бросаясь к менестрелю.
Немертвый заинтересованно приподнял голову, следя за развитием ситуации, и перестраивая свою версию в чуток более близкую к реальной.
Тут же один из наемников оказался рядом с парнишкой, подзатыльником сбил на землю, коряво и натянуто улыбнулся:
- Он у нас это… Больной немного. Не обращай внимания, значится…
«Не вздумай перечить» - мысленно посоветовал андэд Майро. Затевать тут драку не было никакого желания, но если наемники все же решат, что менестрель опасен как свидетель, то убить попытаются все равно обоих.
Мысленно вздохнув, Кер незаметно перехватил рукоять кинжала, готовясь к тому, что один из наемников кинется на него.

Отредактировано Отрекшийся (17-09-2011 19:00:19)

Роль наблюдателя полностью устроила Кера – немертвый никак не напоминал о себе, сидел не двигаясь, и не влезая в разговоры. Мысленно кивнув Майро, выбравшему правильный ответ, андэд уже совсем успокоился, думая даже подремать, раз ничего опасного случиться не должно.
Наемники тихо и мирно, для своей профессии, расположились у костерка, лениво подшучивая друг над другом. Перевязав руку, девушка теперь пыталась оттереть одежду от грязи, под «добрые» советы товарищей выйти из пещерки и помыться, благо, льет как из ведра.
Все бы ничего, если бы отогревшиеся и несколько развеселившиеся, благодаря содержимому фляжки, наемники не приметили лютню. Слово за слово – Кер даже не заметил, как Майро перевел тему, и один из наемников уже бодро ему рассказывает о случившемся.
На лицах товарищей болтуна крупными рунами отразилось удивление, негодование и злость.
- Ты чего мелешь? – попытался урезонить спутника другой наемник.
Девушка же стояла, внимательно и сосредоточенно изучая менестреля. Вожака она знала давно, сколько лет они работали сначала вчетвером, потом, после одного дельца, втроем…
- Вот как... Расскажи тогда как ты их обманывал.
Теперь уже удивленным выражением лица обзавелись все, включая сидящего в углу Кера. Подобный вопрос показался странным, провокационным, и совсем не вязался с осторожностью и желанием избежать неприятностей.
Немертвый ожидал, что наемник сейчас размахнется и впечатает кулак в челюсть менестреля, или как минимум грубо пошлет, но тот неожиданно выдохнув, сел на пол, с потухшими глазами начал рассказывать. Действительно рассказывать то, что потребовал Майро.
Про то, как однажды обманул товарищей на несколько полушек, прикарманив их себе, чтобы покрыть долг, про какую-то деревушку, из которой он происходит, а вовсе не из Альтеи, как врал своим. Про ежемесячные отлучки, когда он врал, что едет к одному своднику, связанному с самим домом Зеркал, а на деле мотался в родную же деревню, передать часть заработанного маме…
Двое других молчали, ошарашено глядя на товарища и просто не в силах поверить, в то, что сейчас происходило. Это было как-то нереально, невозможно. Не смог бы обычный человек одной только фразой заставить обнажить душу скрытного наемника, что не выдавал своих тайн, даже нажравшись до поросячьего визга.
- А помните, четыре года назад? Когда мы взяли заказ Нерипа? – продолжил детина, и его уже начинало трясти под взглядом золотых глаз.
- Демон! – вдруг взвыла девушка, хватаясь за меч. В пещерке тут же стало оживленнее. «Украденный» парень рыбкой скользнул за спину наемнице, явно предпочитая общество злых людей – добрым нелюдям, Кер снова дотянулся до рукояти кинжала, совсем чуть-чуть подтянув ноги и готовый вскочить в любой момент, второй наемник так же схватился за оружие, со страхом глядя на менестреля. И только детина продолжал рассказывать, уже чуть не плача.
- Я ведь знал, что риск-то серьезнее, чем обещали. Да вот…
Девушка шагнула вперед – плавно, обманчиво медленно, - занесла руку, чтобы дать подзатыльник «зачарованному» товарищу, однако ее ладонь перехватил второй наемник.
- Пускай рассказывает!
- Дурак, отпусти! – рванулась наемница. Ей тоже очень хотелось послушать про смерть товарища, но демона она боялась куда сильнее. Ненависть и страх смешались, затоптав объективность. Вырвавшись, она со всего маху шарахнула сидящему наемнику ладонью по затылку, старательно глядя куда угодно, только не на Майро, искренне веря, что тейны получают контроль над человеком только при прямом взгляде.
- Не смотрите ему в глаза! Конь, займись гадом!
Было ясно, что девушка обращается к спутнику по прозвищу, руководствуясь легендами, что созданиям пустоты нельзя открывать свое имя. Сев рядом со все еще бубнящим детиной, наемница нецензурными криками и пощечинами начала приводить товарища в чувство. Ей казалось, что с каждым словом, которое вожак произносит, демон выпивает его душу.
А вожак ничего не слышал, уже без помощи Майро погрузившись в неприятные воспоминания, и стараясь выговорится, чтобы ушли тяжесть и стыд…
Кер тихо поднялся с места и скользнул вдоль стены, поближе к людям. В яркий круг костра он не вступал, оставаясь в тенях, и маскируясь под одну из них. Впрочем, даже иди андэд в открытую на него сейчас вряд ли обратил внимание кто-то кроме пса – слишком все заняты были.

Пошевелив мозгами, немертвый был согласен с заявлением наемницы – Майро действительно с большой вероятностью можно было отнести к «демонам», то есть тейнам. Но желания кидаться и рубить «демона» мечом на мелкие куски у Кера не возникло. Возможно, виной этому было то, что Рин в свое время заполучил «темного» тейна – желания, рожденного в одной темноэльфийской семье, и не успевшего скрыть рога и хвост. Родители были счастливы избавится от отродья, а Рин заплатил приличную цену за возможность изучить данное существо. Кер’Сарес, на тот момент просиживавший штаны в страже ксариата, все изучение создания пропустил, как и смерть оного, зато потом пару лет выслушивал об особенностях «этих занимательных существ» от брата. Запомнил совсем мало, усваивая только то, что ему было необходимо – не сильнее обычного эльфа физически, магией в полном смысле этого слова не владеют, и опасности большой не представляют. Рин откопал различные фолианты, вывел ки`сури Ангрейкхен из себя постоянными тратами на пыльные и старые свитки, но изучил вопрос внимательно и обстоятельно. Сейчас Кер искренне жалел, что не слушал и не читал притащенные братом выдержки, и пытался вспомнить, сколько видов тейнов, и как они вообще различаются. Вспомнить не получалось, число видов варьировалось от четырех до восьми, а виды оставались смутным «темный-светлый».
А возможно, отсутствие агрессии было вызвано тем,  что Майро принадлежал к цеху менестрелей, кои всегда искренне восхищали немертвого. 

Второй наемник, с легкой руки девушки окрещенный «Конем», уже кинулся к менестрелю, держа руку на рукояти меча, и пряча вторую под плащом. Кер прекрасно мог дорисовать зажатый в срытой от взгляда ладони нож или кинжал, сам часто прибегая к подобной уловке. Преимущество в бою с противником, чей уровень был как минимум выше среднего, подобный прием бы не принес – слишком очевидный и слишком распространенный, однако в бое с новичком или при нападении на мирного человека имелся шанс закончить битвы одним метким ударом.
Мужчина пинком откинул пса, защищавшего хозяина, и атаковал не рубящим ударом, котогоро ожидал Кер, а попытался локтем вышибить из менестреля дух, добавив рукоятью «спрятанного» ножа по голове. Зачем ему живой тейн, немертвому выяснять было просто некогда, Кер уже рванулся вперед, подумав, что менестрелю помогать в этом столкновении предпочтительнее, чем троим конкурентам, да еще и не сильно-то удачным.
Тактика была проста – андэд хотел схватить атакующего за шиворот, испортив весь замах и заставив потерять равновесие. Не учел Отрекшийся только одной детали – девушки, которая плюнула на попытки привести детину в чувство шлепками и матами, и теперь вознамерилась пустить кровь Майро, чтобы сбросить «чары». Да, слухи порой бывают глупыми и нелепыми, но люди в них упрямо верят, подменяя логику и знания.
Девушка вовремя заметила метнувшегося к «Коню» немертвого, быстро бросилась на перехват – лязгнула сталь, потом еще раз и еще – несмотря на ранение, наемница профаном в боях не была, и блокировала все выпады андэда. Но этим ее успехи и ограничивались, атаковать сама она не успевала.

Отредактировано Отрекшийся (03-10-2011 02:55:33)