Холодный северный ветер трепал кончик длинной рыжей косы, перекинутой на левое плечо, и то и дело Лия растерянно касалась обтянутыми черной кожей перчатки пальцами мягких прядок. Низко опустив голову вниз, шел, по колено проваливаясь в наваливший за целый день снег, жеребец, но конца дороги все не было видно. Опускавшиеся на город сумерки властно забирали свое, превращая мир вокруг в причудливый черно-белый рисунок, набросок углем на обрывке пергамента, и только разлившиеся по искрящейся равнине алые блики последних лучей скатывающегося за горизонт светила добавляли жутковатый контраст в безликую бледность реальности. Трепетно пахло свежестью и морозом, и Шидар глубоко вдыхала колкий воздух сквозь чуть приоткрытые губы, улыбаясь этому немного щекочущему ощущению.
На улицах царили безмолвие и неестественное спокойствие, не попадалось даже случайных прохожих, спешивших бы куда-то по своим делам: в эту часть города, и без того довольно пустынную, редко забредали люди, слишком сильно верившие в слухи. Старого дома, куда и пригласил Гаэль приехать заказчик, в округе побаивались и ближе к ночи старались не поминать, хотя, казалось бы, дом был вполне обычным, просто давно заброшенным и оттого унылым.
На самом деле, вся эта история казалась девушке весьма странной и несколько настораживающей - из ниоткуда словно появившийся человек с незапоминающимся ничейным лицом просто подсел к ней за стол в таверне и тихо, но очень четко произнес решающие слова: "Оплата Имперским золотом". Конечно, иллюзий о том, что для всего обширного подпольного мира человеческих земель ее личина останется нераскрытой, Лия не испытывала, однако же такая осведомленность внезапного посетителя повергла ее в пучину некоторых сомнений. Отказываться же, в прочем, не хотелось еще больше, ибо в ближайшее время деньги вот-вот должны были закончиться, а заработать пока не представлялось еще менее вероятно. Вот так и вышло, что этим вечером Лунь оказался бредущим по бескрайней заснеженной пустыне старой части города, а медленно покачивающаяся в такт его шагам в седле Шидар думала о разных противоречивых и скользких вещах. Время от времени она тревожно закусывала нижнюю губу, из-за чего вскоре на языке почувствовался солоноватый привкус горячей крови.
"Однако хорошенькое же место выбрал себе представитель Дома Зеркал," - подумала рыжая уже и вовсе без всякого воодушевления, когда в конце переулка показался старый особняк из светлого камня, все еще крепкий и надежный, но с уже обветшавшей и кое-где провалившейся крышей. - "Такая резиденция, ну просто Императорский размах же… Странный они народ, все эти власть имеющие. Все прячутся от всех, особенно от самих себя, тайны какие-то то ищут, то хоронят. Не понять мне их, прости, Серая, никогда."
Натянув поводья, Гаэль остановила флегматично подергивающего ушами коня, пробормотала что-то невнятное, но явно не слишком полное доброжелательности к окружающему миру, и спешилась - дальше ей почему-то казалось уместнее идти пешком, хоть это, казалось, было еще менее удачным решением для данной погоды. Взяв в руки притороченный к седлу посох, девушка взяла Луня под уздцы и, тяжело опираясь на свое единственное оружие как на трость, медленно пошла к входу в дом, где в тусклом Лунном свете ей чудилась какая-то широкоплечая фигура, недвижимая, словно каменный истукан.

К входу уже тянулась цепочка следов, явно оставленная двумя парами ног, а рядом с ними и вовсе залегла широкая полоса, оставляющая впечатление того, что по снегу волоком тащили что-то тяжелое. Брови Шидар непроизвольно взметнулись вверх, однако на том выражение ее удивления и приказало долго жить, вновь уступив место привычному холодному вниманию и залегшей у губ тонкой складке.
"Это, интересно, что еще за явление природы?" - рассеянно подумала она, подходя к порогу и оглядываясь в поисках крылечного столба, к которому можно было бы привязать коня. Столб, в прочем, в наличии как раз имелся, но не было никакого намека на железное кольцо, выдранное судя по отверстию толщиной в палец, сразу же после того, как из дома ушли хозяева. - "Мне даже интересно представить, что же сюда волокли, раз такая колея осталась…"
Вздохнув, Гаэль перебросила поводья на шею Луню, здраво рассудив, что уйти здесь, во-первых, некуда, ибо вокруг был только безликий белый пейзаж, а во-вторых, прямо сказать, и незачем, по уже упоминавшейся выше причине. Похлопав коня по крупу и услышав в ответ доброжелательное пофыркивание, рыжая перебросила через плечо верную холщовую сумку, в которой тихонько звякнули ритуальные атрибуты, и побрела к входу, натягивая на лицо капюшон, чтобы защитить глаза от вновь поднимающегося ветра. Несмотря на то, что такую суровую холодную зиму девушка и впрямь любила, сейчас погода начинала ей казаться далекой от совершенства.
Внезапно перед ней возник, словно вышагнув из черной тени, высокий широкоплечий мужчина, положивший ладонь на рукоять полуторного меча в ножнах на поясе, недоуменно взглянул на длинные волосы, присыпанные мелкой белой пылью и оттого казавшиеся тусклыми - как будто ожидал увидеть кого-то совсем другого.
"Ну конечно," - саркастично подумала Лия, далеко не в первый раз сталкивавшаяся с подобным неприятием ее профессии, умноженной на некогда даже красивую женскую внешность. - "Любой Темный маг ну просто обязан быть мрачным сорокалетним мужиком в черном балахоне и каким-нибудь милым зверем с тремя головами на кожаном поводке. Куда уж мне-то до этого прекрасного облика."
- Пропустишь меня, или так и будем стоять на пороге? - устало спросила Гаэль наконец, стягивая с головы капюшон и обнажая бледное худое лицо, в сумерках казавшееся причудливой алебастровой маской руки неведомого Творца.
- Проходи, - наконец ответил охранник, делая два шага в сторону, чтобы некромант могла проскользнуть за его спину и двинуться дальше по темному коридору, в конце которого маячил легкий желтоватый огонек.
Не проронив больше ни слова, будто решив, что и так уже на сегодня высказалась достаточно много, Шидар медленно пошла на свет, ступая настолько тихо, что единственными звуками вокруг стал только тихий стук железного окончания посоха, с каждым новым ее шагом касавшегося каменного пола - "цок, цок, цок". Неуютная, слишком затхлая, похожая на ту, что бывает в домах, где лежит на кровати смертельно больной, аура этого места девушке решительно не нравилась, однако же, ввязавшись в очередную авантюру по собственному желанию, поворачивать вдруг назад Лия сочла бы слишком уж глупым.
В комнате, в которую вывела ее бывшая прихожая, было достаточно светло - излучал мягкое золотистое свечение небольшой зажженный фонарь, - и даже немного теплее, чем снаружи, хотя температура все равно явно не располагала к снятию теплой одежды. Единственным предметом мебели, оставшимся от некогда пышного убранства, здесь был огромный дубовый стол, незыблемый, словно скала, рядом с которым и стояла высокая темноволосая женщина, скрестившая руки на груди. Во властном взгляде глубоких синих глаз незнакомки чувствовались стальные нотки уверенной в себе и собственных силах королевы. Несмотря на то, что в круг света от лампы она не попадала, привычные к мраку могил и курганов разноцветные глаза Шидар с легкостью могли разобрать черты ее точеного красивого лица, выдавшего в своей обладательнице ставшую привычкой аристократичность.
Почти в тот же момент пришел ответ и на вопрос, появившийся немного раньше - у ног женщины лежал большой сверток темной ткани, сквозь которую чувствовалось присутствие негласного мертвого тела. Мозаика, к вящему удовольствию Гаэль, наконец-то начинала складываться в единое целое.

"Маргарита..." - задумчиво повторила про себя Шидар, будто бы смакуя тягучее красивое имя, чуть улыбнулась самыми краями губ, от холода ставших и вовсе бледно-пепельными, стерев последний отчетливый контраст. - "Если совместить между собой Дом Зеркал, черные волосы и это имя, то выходит, что не так уж и безызвестна эта женщина. Хотя мне-то что? Заплатит - и ладно, все остальное меня не заботит. Мое дело - сделать, что просят, да уйти."
На том назревавший вдруг внутренний личностный конфликт и был окончательно сглажен, уступив место привычным и даже будто бы теплым мыслям об очередном ритуале. Размышлять о нем, в воображении по тысяче раз шлифуя каждую букву заклятия, каждую черту надреза на собственной коже, было гораздо уютнее, чем пытаться распутать клубок интриг, всегда завязанных на морской узел. Разум безропотно уходил прочь, оставляя тело на попечение одних голых инстинктов, вбитых в самую глубь сознания.
- Меня зовут Гаэль, - негромко произнесла девушка, благоразумно решив называться прилипшим еще во времена юности прозвищем, но ее хрипловатый голос, похожий на карканье старой вороны, внезапно раздался слишком громко. Чуть заметно Лия поморщилась, быстро дернула головой, заставив длинную косу упасть с груди на спину. - А за хорошие деньги, госпожа, можно забыть все, что угодно, не так ли?
Прислонив к столу свой посох и сняв с плеча сумку, Гаэль неторопливо положила ее на стол, расстегнула две загрубевших от мороза кожаных пряжки и стала бережно выкладывать на ровную деревянную поверхность ее содержимое. С тихим лязгом встал под искорки света небольшой каменный подсвечник, вытесанный в виде двух ладоней, сложенных "чашей", простая восковая свеча, небольшой камень насыщенного-багряного цвета, и только под конец уже блеснувший широкий посеребренный клинок с желтоватой костяной рукоятью. Его девушка, быстро прокрутив в длинных ловких пальцах, засунула за высокое голенище сапога, памятуя о словах своего отца: "Никогда не бывает слишком много предосторожности, бывает лишь большой опыт". Расстегнув свой плащ, Шидар небрежно бросила его на стол, словно забыв о холоде вокруг, и тусклый свет изумленно очертил ее жилистую фигуру, более подходящую юноше-подростку. Зубами стянув с левой руки перчатку, рыжая вернулась к окоченевшему телу, встала перед ним на одно колено и аккуратно откинула покров, обнажая рожденное Смертью отражение некогда прекрасного женского лица. Закрытые глаза рождали иллюзию того, что девушка вот-вот проснется, однако ауру ее, мертвую и слежавшуюся, грязно-серого цвета, ни с чем нельзя было спутать, даже на вкус она отдавала сладковатым запахом плесени. Коснувшись висков умершей кончиками пальцев, Гаэль ненадолго задумалась, словно взвешивая в уме что-то, известное одной ей, потом быстро и почти незаметно кивнула.
- Как ее звали? - спросила Шидар с задумчивым интересом, вставая с каменного пола, с которого давно уж как пропал деревянный настил, и возвращаясь к столу.

- Да, госпожа, Вы несомненно правы, - рассеянно откликнулась Шидар, своими мыслями явно уже бывшая где-то очень далеко от здешнего мрачноватого места, неуловимо похожего в своей пустынности и аскетизме на кельи вымершего монастыря. - Не узнаю уж, с чего пошло это заблуждение, однако мой опыт говорит, что уговорить помалкивать живого куда проще, чем сделать так, чтобы ничего не смог сказать мертвый. Души сохраняют обиды своих обладателей на всю свою Вечность. Всегда есть что-то неучтенное, забытое или неизвестное, через что можно сдернуть покрывало, увы. Однако же, я надеюсь, что и мой талант останется в тайне.
Вздохнув, словно такие мысли не принесли ей должного облегчения, Лия вернулась к разложенным на столе предметам, быстро пробежалась по ним чуткими пальцами, словно неуловимо колеблясь перед началом до дрожи известного ритуала, и, протянув руку к горящей лампе, сжала ладонь. Вспыхнув на короткое мгновение в страдальческой агонии, огонек ее тут же погас, словно тени, внезапно всколыхнувшиеся во всех углах, разом набросились на него, сжимая в своих неласковых объятиях - огромная комната разом погрузилась в глубокий мрак, разбавляемый только мертвенным сиянием Лунного света, пробивавшегося сквозь окно на дальней стене. Под одно из таких серебристых пятен, замерших на поверхности мореного дуба, Гаэль и подставила сложенные "лодочкой" ладони, собирая лучи волчьего Солнца, словно простую родниковую воду. На рябившей поверхности тускло-голубой энергии появился дрожащий язычок пламени, заметался в окружавших его стенах белой кожи, словно хотел найти выход, чтобы вернуться обратно, вырвавшись из плена цепких рук.
Пожалуй, что привыкшая к темноте Гаэль могла бы обойтись и вовсе без источника света, ориентируясь все больше на слух да на дуновения немного затхлого воздуха, но вот только все больше и больше становилось осмелевших теней, похожих на клочки черного сукна. Неуловимый, похожий на шелест палой листвы шепот последних обитателей этого дома сочился сквозь щели, стелился по полу болотным туманом - и только когда фитиль свечи вспыхнул ненастоящим лунным пламенем, что казалось причудливым порождением бреда, призрачные силуэты вновь бросились по своим углам, затаившись до поры.
- Нет, думаю, Ваша помощь мне не понадобится, благодарю Вас, - тихо ответила девушка, краем уха услышав фразу женщины. - Это не первый мой ритуал.
"Попросить, что ли, забавы ради, десять капель крови на клинок," - подумала было рыжая, но тут же отбросила эту безумную, хоть и красивую мысль. Толку в этой бредовой, хоть и изысканной иронии было слишком мало для того, чтобы стоило рисковать более-менее ровными отношениями с заказчиком. - "Интересно, что же ты расскажешь мне, милая, коль заговоришь…"
- Ирис? - переспросила Гаэль с нотками тихой задумчивости в голосе - казалось, что-то неуловимое насторожило ее в этом простом слове, от которого пахло Солнцем и свежей весной.
"Так вот почему этот сладковатый запах… В прочем, ведь имя-то и впрямь ей подходит… Подходило. Надо же, какой поворот событий. Однако же, у госпожи Судьбы очень веселый юмор," - уже безо всякого веселья подумала Лия, вспоминая синие крупные цветы с ярко-желтой серединкой, которые однажды принес ей отец, с чего-то поддавшись уговорам веселой торговки с бойкими медовыми глазами. Ирисы долго еще стояли на окне в простеньком кувшине, расточая свой легчайший аромат. - "Поднимать из Сна любимые цветы - как забавно, не правда ли? Жизнь полна изумительных моментов…"
В прочем, воспоминания вскоре снова отошли на второй план, спрятались в тяжелом сундуке смутного прошлого, уступив место холодному упрямому знанию - поразмыслив немного, Шидар, вернувшись к телу, полностью стянула с него плотную ткань, обнажив бледное лазурное платье, подчеркивающее точеную красивую фигуру и высокую грудь, задумалась на миг, потом, перешагнув через мертвую, довольно небрежно взяла ее под руки и потащила к стене. Было видно, как напряглись мускулы на спине и предплечьях,  выпирая под плотной рубахой.
Прислонив Ирис к стене с тем расчетом, чтобы можно было заглянуть в мертвые глаза, не ложась при этом на холодный и пыльный пол, Лия села перед телом, скрестив ноги. Показывалась сейчас самая скользкая и местами даже неприятная грань ее профессии, слишком далекой от романтизма. Прикрыв глаза, девушка протянула к вискам мертвой руки, коснулась ледяной и твердой кожи, на которой от этого похрустывала тонкая корочка ледка - на скулах Шидар взбухли желваки, превращая лицо в чудовищную гравюру, сквозь которую, словно бы сквозь тонкую пластинку слюды, проступали чьи-то чужие и жуткие черты. Казалось, что время для нее потеряло всякий вес, словно бы Гаэль и не было здесь, и только чуть подрагивающие губы выдавали то, что она еще жива, а не ушла вслед за своей немой собеседницей.
- Atsistoti, miręs, - вдруг отчетливо произнесла девушка, убирая свои ладони прочь.
Глубоко вдохнув холод, оставшийся, казалось бы, снегом на языке, она резко подалась вперед, руками опираясь на стену, почти нежно прикасаясь губами ко рту мертвой , вдохнула в тело отзвуки собственной жизни, переплетенные с горячим дыханием. Где-то невдалеке послышался едва различимый тихий стон, переходящий во вздох.
- Ирис! - гулко окликнула рыжая свое творение - и, хотя глаза неживой так и остались закрытыми, ее тонкие, почти восковые пальцы медленно и упрямо заскребли по полу.

Голос немертвой, хриплый и надломленный, Шидар отчетливо не понравился, ибо, даже если сделать уступки на дату смерти и хранения отнюдь не во Слове, в котором все остается неизменным, голосовые связки тела не должны были так сильно исказиться. По всему выходило, что над Ирис все же кто-то очень пытался поворожить, хоть и не слишком успешно, чтобы отодвинуть возможность выяснения причины как можно дальше - и ситуация такая отнюдь не добавляла уверенности в завтрашнем дне, ибо оставалось загадкой, кто и зачем так желал сохранить тайну.
Взбесившаяся от выплеснувшейся энергии темнота захлестывала некроманта с головой, закрывая глаза, входя в напряженное тело с каждым новым вдохом - и, вопреки любому здравому смыслу, в теории существовавшему у каждого разумного существа, дарила только мягкое и ровное спокойствие, убаюкивая растревоженный пчелиный улей мыслей. Распахнувшиеся пустые глаза, подернутые тоненькой пленкой, вызывавшей ассоциации с желтым взглядом змеи, бессмысленно бродили по комнате, словно пытались возродить в мертвом сознании подобие жизни.
"Ну же, давай, милая, ответь только, ничего от тебя больше не надо," - мысленно взмолилась демону Смерти Лия, чувствуя, как ледяные пальцы с выросшими за время упокоения бедной девушки ногтями сжимают ее запястья, прочерчивая на нем кровавые борозды. Боли почти не было, во время плетения заклятий Гаэль лишалась почти всех своих чувств и ощущений, но металлический запах живой крови неожиданно сильно хлестнул по чуткому обонянию. - "Не подведи меня, Привратница, помоги, все равно же у твоих ног мне всю жизнь лежать, сама ведь знаешь..."
Возможно, разговаривать с воплощенной личиной самого древнего Бога в мире смертных в данной ситуации и было не совсем верным решением, однако же Лия, не раз и не два действовала по советам своей интуиции - и пока ни разу не ошиблась. Проверить это было, в общем-то, довольно просто: стоило только подойти к девушке и убедиться в том, что ее сердце вполне себе бьется, неторопливо, но зато весьма уверенно. Вот и сейчас, вновь отдаваясь на милость Серой, Гаэль не испытывала никаких сомнений в том, поступает ли она правильно, все выглядело очень однозначно.
Правую руку, вокруг которой плющом оплелись непокорные их обладательнице пальцы, девушка освобождать не стала, вместо этого зубами стянула до сих пор остававшуюся на ней перчатку с левой, пару раз сжала и кисть, возвращая им привычную вкрадчивость, и быстро, но очень аккуратно нарисовала ногтем на открытом волосами высоком лбу покойной небольшую руну, похожую на силуэт летящей птицы. Очертания, на короткий миг вспыхнувшие синеватым пламенем, тут же впитались в кожу без следа, оставив после себя легкий аромат жженых степных трав, и немертвая тут же будто замерла фарфоровым идолом с чуть приоткрытыми губами, и только ее отчаянные невидящие глаза теперь были аккурат перед лицом Шидар.
Темные зрачки рыжей вопреки законам всяческой логики пульсировали, все сужались до размеров Вселенной, будто бы и вовсе грозя исчезнуть из разноцветных радужек.
- Ты слышишь меня, немертвая? - делая небольшие, но отчетливые паузы между словами, из-за чего речь ее становилась отрывистой и резкой, спросила Гаэль, всматриваясь в два безукоризненных зеркала, отражавших темноту вокруг.
- Да, - прохрипела некогда бывшая девушкой, и пальцы ее вновь процарапали пол, словно она хотела добраться до самого Ада и попросту сгореть в его огне без мучений.
- Расскажи мне про свою смерть, Ирис, и я помогу тебе уйти навсегда, упокою твою душу и отпущу все твои грехи, - все так же четко произнесла Шидар заученную еще от отца формулу требования ответа, что для поднятого таким заклятием мертвеца была почти равна обещанием его воскресить - все же, как не крути, а у душ свое виденье мира. - Поторопись.

Слушала Лия речь немертвой с легким налетом интереса, хоть и не слишком вдаваясь в подробности - ей, далекой от знания той жизни, которую вела Ирис до своей смерти, было мало что понятно из сбитого, сумбурного рассказа, в котором причудливо переплеталась боль утраченного и отвращение к самой сути жизни, присущее всем тем, кто уже прошел через Серые Врата. На данный момент Шидар более всего занимало очень странное, явно далекое от обыденного поведение тела немертвой, которое по всем канонам некромантии должно было только немного шевелить пальцами и с таким же сомнительным успехом уметь говорить, не более.
"Эмоции?! Поднятый труп проявляет эмоции?! Труп умеет петь?!" - благим матом заорала интуиция девушки, пытаясь тяжелыми ментальными пинками возродить в своей хозяйке нечто хотя бы отдаленно похожее на желание сбежать куда подальше от места, все менее подходившего под понятие самого обыкновенного заброшенного дома. - "Это что еще за адское отродье?! Шидар, тебе двадцать лет, ты еще молода и хороша собой, беги отсюда, пока есть возможность!"
В общем-то, пожалуй, что надо было именно так и сделать, ибо ничего хорошего сложившаяся ситуация, одним фактом своего существования перечеркивающая жирной кровавой линией несколько непреложных истин, но рыжую накрепко держало любопытство, оказавшееся даже сильнее, чем желание получить-таки награду за проделанную работу. Немало повидавшая за свою не очень длинную, но яркую жизнь, девушка неплохо себе представляла, сколько своей Силы нужно было вложить в мертвое тело, чтобы оно с таким потрясающим упорством теперь могло сопротивляться безрассудной магии Смерти.
"Марионетка," - лихорадочно воскрешая в своей памяти все то, что с малых лет вдалбливал ей отец, подумала Лия, упорно не отводя своего взгляда от немигающих глаз Ирис. Похоже было на то, что зрительный контакт заставляет тело концентрироваться именно на этом слабом источнике живой ауры, не давая прорваться сквозь завесу наложенным заклятьям. - "Отзвуки чужой воли вкладываются в тело, а после разупокоения оно сохраняет в себе дыхание своего создателя несколько часов, которых достаточно, чтобы убить чужака и сохранить тайну при себе. Все верно, но это же чудовищно сложно, на такую магию ни у одного некроманта сейчас не хватит сил, только легенды говорят о том, что такие заклятия вообще существовали когда-то. Это невозможно."
Окрещенная "невозможностью" вновь захрипела, забилась в своей второй агонии, порожденной чьими-то жестокими мыслями, и Гаэль уловила тихое настороженное шипение теней, почувствовавших неладное. Слабенькие и повсюду жившие духи, сохранившие в себе осколочки памяти столетий, эти призраки всегда знали об опасности первыми, чувствуя приближение враждебности с точностью, которой порой Шидар по-настоящему завидовала. Немертвая царапала себе кожу, вскрывая мертвые артерии и вены, в которых черными пятнами застыла кровь, словно старалась заставить свое тело, еще жившее под давлением железное воли Гаэль, замолчать и во второй раз, сохранить в тайне все то, что ей было велено забыть даже в Вечности.
"Ловец?" - ухватившись за одно-единственное слово, которое разом объясняло если не все, то большинство загадок, переспросила девушка у самой себя. - "Ловец… Еще одна легенда, в которую никто не верит. Если… Если ее душу забрал себе Ловец, то мне здесь ловить и вовсе нечего, с бессмертными мне не тягаться никаким образом. Серый плащ… Серый… И эти рисунки ногтями, знаки Кадраха, это же все жемчужины одной цепочки."
Энергия, наполнившая глаза мертвяка хорошо знакомым Лие выражением безумствующей ненависти, взорвалась внезапно, наполнив комнату ослепляющей болью - переходя все границы разумного, марионетка все же вырвалась из-под тончайшей паутины заклятья, что честно держало ее последние пятнадцать минут. Мир вокруг превращался в захватывающее, но совсем не смешное цирковое представление, навеянное бредовым сном.
- Твою мать! - взвыла Шидар, едва успевшая вскинуть руки и сплести простенькое, но очень надежное заклятье Щита, прикрывшее ее от первого удара неупокоенного.
Ирис отшвырнуло к стене, что, в прочем, притормозило ее меньше, чем на пять секунд - ровно на то, чтобы снова подняться и неотвратимо побрести к источнику Силы, манившей ее, как мотылька на свет. Перекатившись по полу, Лия легко вскочила на ноги и метнулась к столу, схватила привычное чуть теплое древко левой рукой и с силой ударить немертвую в грудь железным окончанием, перехватив посох обеими ладонями. Нелюдь слегка пошатнуло от неженской силы, вложенной в движение, однако остановить ее таким простым способом едва ли представлялось возможным.
"Упокоить," - совсем спокойно подумала рыжая, коротким и резким ударом вновь отбрасывая от себя Ирис. Весь мир потускнел, переплавился в безразличие, став простым карандашным наброском, и только существо перед Лией оставалось настоящим. - "Раз, два, три…"

Пожалуй, что такого за всю свою карьеру Шидар наблюдать еще не доводилось, и это едва ли могло обнадежить - уж больно сильно тянуло от всего этого запахом нечеловеческого вмешательства. Рассуждать же, в прочем, было особенно некогда - труп, проявлявший, прямо сказать, очень нежные чувства к горячо любимому воскресителю, умело шарахнулся в сторону от удара железного окончания посоха, бросился к противоположной стене, переходя на прыжки на всех четырех конечностях.
"Перерождается?" - торопливо не то подумала, не то спросила Лия у самой себя, сопоставляя слишком быстро вернувшуюся гибкость тела и повадки, больше характерные для костяного Пса. - "Если да, то пора тебе, Шидар, резвенько прыгать зайчиком и утихомирить ее раньше, чем какой-нибудь дракон не сожрал тебя вместе со всеми амбициями и мечтами. И Маргариту вместе с деньгами, что еще плачевнее."
В общем-то, действовала немертвая очень слаженно и правильно, внушая даже этим некоторые подозрения в своей неразумности, однако допустила одну серьезную оплошность, перевернув стол, с которого градом посыпались вещи. Закатившийся в угол тяжелый подсвечник выпустил из своих каменных объятий свечу, что неторопливо подкатилась к ногам Гаэль - и серебристое пламя, не расплавившее воска даже на толщину волоса, вспыхнуло, перекидываясь на пол. Казалось, что без тепла и дыма горит сейчас сам воздух, и комнате превратилась в театральную сцену в разгар представления, освещенную беснующимся Лунным светом. Дрожащими ручейками огонь тек к столу, полз по прочному дереву - у него еще было время до восхода Солнца, чтобы добраться до черных теней, притаившихся в старом доме.
Глаза мертвяка плохо привыкают к свету, все же порождения ночи и жить предпочитают в ней, на день все чаще благополучно отлеживаясь в могилах. Стена ненастоящего, созданного из ничего пламени попросту ослепила Ирис, заставив ее замереть у стены и теперь трясти головой, словно огромный волкодав. Белые пальцы Шидар скользнули за голенище сапога, нащупывая привычную костяную рукоять ножа, отозвавшуюся в ладони приятным родным теплом.
На самом деле, с оружием девушка никогда особо близко не ладила, не испытывая, в прочем, к нему никакой тяги, но сейчас всплыли в памяти кое-какие навыки, полученные еще от Иля, никогда не упускавшего случая позубоскалить над своей напарницей. Коротко размахнувшись, Лия метнула клинок резким стремительным движением, и лезвие глубоко вошло в плечо немертвой. Две магии схлестнулись между собой, порождая в своей ненависти откровения самой Смерти, и нелюдь, забыв о намеченной жертве, покатилась по полу с жутким криком, похожим на вой проклятого оборотня, пытаясь выдрать из своего плеча жгущий плоть металл.
"Четыре, пять, шесть, семь," - мысленно закончила Лия счет, гулкими ударами крови отдававшийся в висках.
Вытянув левую руку, рыжая сжала пальцы в кулак, замыкая плетение своего заклинания, и невидимая сеть упала на несчастное создание, подчиненное чужой воле. Вздрогнув, неживая дернулась последний раз и замерла, причудливой изломанной куклой оставшись лежать на полу, и ее пальцы, измазанные в своей же крови, намертво впились в ладони.
Чуть пошатываясь и с силой опираясь на посох, Гаэль медленно подошла к телу, склонилась, вытаскивая нож, и прошептала едва слышно:
- Да простит тебя Триединый. Покойся в мире, Ирис.

Не обращая внимания на какой-то шум вокруг, девушка медленно опустилась перед телом на колени, быстро, без всякой брезгливости или отвращения, взяла неестественно вывернутую руку в свою, повернула тыльной стороной ладони вверх. Расширенные зрачки отражали в своей агатовой глубине, родственной черному ночному небу, холодный металлический свет, упорно стекавшийся к источнику породившей их Силы, длинные белоснежные пальцы осторожно гладили тонкое запястье мертвой, стараясь найти что-то очень важное, скрытое от незнающих глаз, но на самом деле и вовсе лежащее на поверхности.
Чуткие пальцы, привыкшие подолгу перебирать карточную колоду, на ощупь отличая по едва заметным рельефным выступам масти, легко нашли то, что и ожидала Шидар - два едва заметных шрама, образовывавших в своем пересечении неправильный крест.
"По меньшей мере, мне будет приятно чувствовать, что я не ошиблась," - зло подумала она, испытывая жгучее желание переломать кому-нибудь пальцы, и усмехнулась так, что зубы обнажились только с одной стороны, придав лицу жутковатое звериное выражение, разом отбивавшее какое бы то ни было желание с нею спорить. - "Почему, мать твою, ты мне не сказала, мадам Маргаритка, с кем твоя девочка якшалась? Послала бы я вас обеих к черту и поехала бы греться в трактир, не рискуя собственной драгоценной шкуркой. Всегда горячо желала подохнуть из-за какой-то глупой девицы, у которой в голосе прорезалась неудавшаяся Сирена. Ну конечно, это была практически моя большая светлая мечта, и вот, слава Серой, она исполнилась! Вне всяких сомнений, я счастлива без всякой меры."
Далее, вставив в свою мысленную тираду еще несколько выражений, которые обычно краснеющие менестрели слушают от жителей дальних деревенек, когда собирают песни да напевы, Лия, не проявляя больше никакого интереса к объекту своих далеких от всякой общепринятой морали исследований, поднялась с пола, провернула нож в ладони и протянула его к языку пламени. Глядя на то, как, жадно облизнув посеребренную сталь, огонь вдруг отпрянул прочь, резко опал, рассыпаясь холодными искрами, словно бы испугался чего-то, Гаэль вновь по-волчьи оскалилась, с ненавистью глядя на свои руки. Почему-то узкие ладони всегда напоминали девушке больших белых пауков с очень тонкими лапками, что так часто мертвыми лежат в углу подоконников до тех пор, пока ты не смахнешь их на пол, протирая пыль, или не вынесешь осторожно во двор и не опустишь под разлапистый куст , чтобы отдать последний долг безмолвным теням.
- Не советовала бы я Вам возвращать тело родственникам, - чуть растягивая слова, словно бы ей просто очень хотелось лечь спать, произнесла она наконец ровным, ничего не выражающим голосом, который был невыносимо сходен с голосом призрака старых замков. Выпитая магией энергия требовала своего восполнения, а сделать для этого хоть что-то девушке представлялось совершенно невозможным, ибо закончилось даже вино во фляге. - Самым правильным решением будет его сжечь, а пепел высыпать в море или в любую другую воду, чтобы Ловец не смог найти семью по этому маяку. Магический дар передается по наследству, так что, вполне возможно, что ему эта Ваша "передача" будет только на руку. В прочем, мне-то что.
В комнату заглянул встревоженный стражник, перекинулся парой фраз с Маргаритой, но рыжая их даже не услышала - подняв с пола свою сумку, она повесила ее на плечо и теперь медленно собирала рассыпавшиеся вещи, бережно складывая их внутрь, и только книгу, которую взяла последней, девушка не убирала. Открыв ее наугад где-то на середине, Шидар рассеянно листала ее вперед, пытаясь вспомнить, где же была нужная запись, сделанная под диктовку отца торопливой, чуть вздрагивающей от напряжения рукой еще лет пять или шесть назад. На душе было удивительно мерзко и пусто, словно кто-то старательно через полую камышовую соломинку выпил ее горьковатый хмель.
"Инквизиция…" - ухватив кусок фразы, прозвучавшей где-то одновременно далеко и близко, провернула рыжая в уме неприятное, режущее слово, которое отдавало страданием и крупными неприятностями. Потом всплыли из бездны еще несколько слов, все так же не имевшие никакой цены, и затем пришло странное осознание происходящего. - "Какая нелепость…"
- Эту девушку забрал демон, - тихо и грустно произнесла Гаэль, глядя куда-то в бесконечность и любовно прижимая к себе книгу. - Мне очень жаль, но Ловца не победить ни мне, ни даже Инквизиции. Он сильнее любого смертного.

Страницы книги были сухими и немного шершавыми, привычно пружинили под пальцами и немного пахли старыми чернилами и сухими травами - видно, фолиант успел напитаться этими запахами за то время, что лежал рядом с ними, погребенный на дне сумки, в которую отправился вновь, ободренный одним тихим словом. Мысли постепенно уходили прочь, уступая место спокойному ровному безразличию, опуская Шидар на уровень зверя, что живет инстинктами и не слишком-то задумывается о своих действиях и тем более не страдает по своему пусть и не полному, но все же поражению, ибо воспринимает его не более, чем просто досадную неприятность. Сегодня удача улыбнулась жертве, завтра ободряюще погладит по голове охотника: вот и вся подноготная бытия. Лия же, обладая почти кармическим талантом к самобичеванию, могла по нескольку месяцев перебирать события, в которых, по мнению Гаэль, она показала себя не с лучшей стороны, шлифуя в памяти каждый неверный жест, каждое неправильно брошенное на ветер слово - за ледяными глазами на самом деле тихонько притаилась бездна. Смутно ощущала она это и сейчас, предчувствуя свою головную боль минимум на пару ближайших недель, бесполезные вопросы и растянутые в протяжную звенящую ноту ночи под ослепительно-черным небом.
"Наверное, папа бы повеселился," - подумалось девушке мельком, когда она, с некоторым трудом приподняв не очень удачно упавший на бок стол, выдернула из-под него свой старенький плащ. Жесткий волчий мех привычно прошелся по коже, оставив некоторое ощущение уюта. - "Его-то наследница за одну ночь дров наломала столько, что полжизни разгребать можно… Дом-то, пожалуй, придется выжечь к демонам, иначе на Силу сбредется вся нежить из окрестностей, устроит тут шабаш, а на меня потом Гончие по следу выйдут. Нет уж, благодарю покорно…"
Похоже, не только саму Гаэль заботили вопросы собственной безопасности и не только она жаждала оставаться в тени: Маргарита, перекинувшись еще парой фраз с неразговорчивым воином, в плавности движений которого угадывался немалый опыт, не то приказала, не то попросила собрать все, что имело гипотетическую способность гореть, и тот неслышно растворился в сумраке старых коридоров. Серебристый огонь медленно утихал, уступая свою власть встающему алому Солнцу, и, тревожно перешептываясь не неизвестном живым существам языке, подползали к грубым кожаным сапогам рыжеволосой темные тени.
"Уходить нужно тогда, когда закричит первая птица," - неожиданно ясно, словно кто-то подкинул ей в голову эту мысль, сжалившись над тяжелой складкой у губ, поняла Лия, резко откидывая косу обратно на спину. - "Тогда успеем. Если бы еще началась метель… Замести следы… Тогда никто и не вспомнит про то, что творилось здесь ночью, ведь мало ли, что могло показаться в бесконечности снегопада."
Из смутно похожего на оцепенения состояния девушку вывело прикосновение Маргариты к плечу - повернув голову, Шидар встретилась с ней взглядом, подернутым пеленою вечной иронии, в моменты слабости усиливавшейся еще больше. Чувствовалось, что она размышляет, пытаясь подобрать нужные слова, которыми было бы правильно выразить не оставлявшие ее в покое мысли. Где-то за стеной выл свирепый ветер, что гнал с Севера новый снегопад.
- Ловец… Я немного знаю о них, - произнесла Гаэль, по-змеиному облизнула пересохшие бледные губы, помолчала немного. - Да и не я одна. Они приходят и уходят так незаметно, что остаются только легенды и трупы, вроде этого. Они подобны Темным тейнам, некоторые даже говорят, что это просто странно изменившиеся из-за реального мира тейны Желания. Они живут в чужих телах, но никто доподлинно не знает, как они захватывают разум. Мой учитель говорил мне, что Ловец вынимает из тела душу, но зачем ему это - я не знаю. Но почему-то он предпочитает искать тех, кто обладал способностями к магии, но не развил их - потому что не знал или не захотел этого, безразлично. Они охотятся на таких невыявленных магов, чтобы потом обманом остаться с ними наедине. Никто из тех, кого настиг Ловец, потом не разговаривал, очень часто мозг тела… - девушка запнулась ненадолго, заколебалась, но все же продолжила, видимо, решив, что хуже не будет: - Он сгнивал за мгновения, это был просто скелет, обтянутый кожей, никаких воспоминаний. Или вот так, как Ирис… Когда она пела, я услышала отзвук нот - она могла завораживать голосом, я почти уверена. Он услышал это и просто устроил на нее охоту за какие-то свои интересы, не более. Если Вы решите искать его - думаю, стоит узнать, не носит ли кто-то из посетителей Вашего заведения темно-серый плащ. Хотя я не уверена, что его можно убить.

Быстро потерев переносицу белыми пальцами, пытаясь унять неприятное, ноющее ощущение, что осталось от всей сотворенной магии, девушка тряхнула головой, быстро, незаметно улыбнулась чему-то своему, набросила на плечи плащ. Застегнув металлическую пряжку быстрым привычным движением, Лия вновь осмотрела комнату, словно вдруг увидела в ней нечто новое, до этого незамеченное беглым взглядом, торопившимся найти только самое поверхностное толкование происходящему.
"А ведь тени, что останутся здесь, надолго запомнят этот разговор," - подумала Гаэль, разглядывая еще сохранившийся кусок причудливой лепнины на потолке. Было похоже на то, что когда-то бортик, выполненный в форме сложного орнамента из птиц и цветов, шел по краю всей столовой, но сейчас осталась существовать лишь небольшая часть в два локтя длиной, тянувшаяся над окном. - "Будут потом рассказывать друг другу старые сказки о двух женщинах, которые хотели найти ответы на вопросы, которые не могли задать. Смешно. Все движется по кругу, не меняя, по сути, ничего, кроме погоды за окном да цифры на календаре. Дом только жалко - так в нем оставалась хоть какая-то память, иллюзия жизни, которая в нем когда-то тепла, а теперь она и вовсе сгорит, растает… Останется похороненной в Вечности. Жаль. Когда-то это было красивое место, которое могло дать отпор Смерти. Все заканчивается… Когда-то, видимо, круг все же прерывается - или перестает вращаться колесо, кто знает."
С этими сложными мыслями рыжая боролась недолго - натянув на руки оброненные в расчетливой спешке ритуала перчатки, она вновь взяла привычно-тяжелый посох, в непоколебимой твердости которого чувствовалась какая-то уверенность. Добротно сделанный, переживший не одно поколение своих хозяев, он достался Шидар еще от ее отца, который здраво рассудил, что путешествующей девушке он понадобится несколько больше, чем мирному торговцу в небольшом городке. В перекинутой через плечо сумке задумчиво позвякивал каменный подсвечник, встречаясь своим краем с костяной рукояткой ножа, но девушка, казалось бы, не обращала на этот тихий отчетливый звук никакого внимания, словно все ее внимание было поглощено слаженными уверенными действиями воина. Тихо вздохнув, Лия отвернулась от стола, на который мужчина уже успел с легкостью водрузил изломанное неведомой силой тело, перевела вкрадчивый взгляд на Маргариту. В воздухе Гаэль чувствовался невнятный, почти нематериальный запах того, что эта история для нее уже заканчивается, медленно вытекает мелким песком из разбившихся часов сквозь неплотно сжатые пальцы.
- Благодарю Вас, госпожа, - спокойно ответила рыжая, принимая из рук женщины небольшой конверт. Насмешливый голос ее чуть дрогнул от напряжения, оставив неясное ощущение того, что обращение это было для Шидар не большим, чем просто причудливым переплетением звуков, безразлично отдаваемой традиции данью. - С Вами было приятно иметь дело, Вы можете рассчитывать на мою помощь, если Серой будет угодно свести нас вновь.
"Хотелось бы мне знать, что ж для тебя "разумные пределы"-то представляют," - мысленно усмехнулась девушка, убирая конверт - спрятанный между страницами несговорчивой магической книги, что обладала плохим чувством юмора и еще более скверным характером, он был куда в большей безопасности, чем в руках своей новой обладательницы. - "В прочем, поживем - узнаем. Надеюсь, хоть на полсотни имперских золотых ты раскошелишься…"
Следующий поступок женщины Лию немного удивил, хоть и не слишком неприятно - поймав на подставленную раскрытую ладонь кольцо, девушка недолго покрутила его в пальцах, разглядывая простое, но почему-то затягивающее переплетение вороненных линий на ровной блестящей поверхности. На перчатку украшение было мало, из чего было не сложно сделать вывод, что его легко будет надеть на голую кожу.
- Благодарю Вас, - на этот раз в словах некроманта не пульсировала насмешливая ирония, было лишь спокойное миролюбивое уважение к человеку, который сдержал данное слово. - Пока я не уехала на Север, меня Вы найдете легко, Вам поможет вор, который носит на рукаве рубахи черную нашивку птицы, а дальше же… Дальше положимся на волю Того, кто стоит выше нас. Да будет милостив к Вам Норзот, Маргарита. Прощайте.
Повернувшись на пятках сапог, Лия быстро вышла из залы, на ходу набрасывая на голову капюшон, что своей тенью с легкостью скрывал резкие и острые черты легко запоминающегося лица, и вскоре растаял в пустоте дома звук ее посоха, упорно касавшегося пола - "цок, цок, цок…". Выйдя наружу, где вновь начиналась метель, девушка закинула голову вверх, чувствуя, как мягкий снег падает на лицо, щекочет губы, оседает на темных ресницах. Неожиданно для себя рыжая расхохоталась, резко распахнув глаза, всмотрелась в небо, подкрашенное алой кровью восходящего светила.
Отвязав поводья от столба, Гаэль привычно приторочила к кожаным ремням на седле посох, вскочила на коня, и Лунь, тихо фыркнув, побрел прочь, уловив странное, напряженно-веселое настроение хозяйки. Под тяжелые копыта медленно ложились перекрестки покрытых белым покровом дорог.
"В добрый путь!" - насмешливо подумала Лия, поправляя капюшон.