Дарр непозволительно много потерял времени и сил при обходе овального лесного озера, образованного несколькими быстрыми ручьями, маленького, не больше сорока саженей в самом широком и не более восьми саженей в самом глубоком месте, но граница Сильве уж была совсем рядом. Осталось ее перевалить и все. Сумерки стали сгущаться, воздух налился плотностью душного весеннего вечера. Начал накрапывать мелкий дождь. Его кожаный доспех, приняв небесную влагу, моментально стал мокрым и скользким.
Не очень приятно ночь под дождём коротать... Хотя бы какое-нибудь жилище найти, а то уж и лес должен закончиться, а я всё здесь плутаю. И луны нигде не видно, тучи ее, что ли, от меня скрыли, и темень такая - хоть глаз коли, - пробираясь по лесу, размышлял эльф.
Вскоре к дождю присоединился туман, который клубился здесь большими кольцами, окутывая каждое дерево, словно белым саваном, покрывая все вокруг. Острое зрение лесного жителя уже просто не имело действия, в такой непроницаемой молочной пелене тумана. Дарр давно уже шёл не по ровной земле, усыпанной хвоей, как было совсем недавно, а по древесным корягам, которые подобно мифическим змеям выпирали из-под земли. Каждый шаг уже давался с трудом. Нестерпимая усталость наваливалась свинцовой тяжестью, казалось, пропитывая мучительной болью, каждую клеточку тела. Он уже перестал различать, в наползающей мрачной темноте, что все деревья уже давно внешне изменились, возвышаясь над землей мертвыми, абсолютно голыми ветвями без листвы. Птицы сразу как-то смолкли, перестав заявлять о своём существовании, отказавшись издавать весёлые трели в этом гиблом месте. Да, здесь их, скорей всего, и не было совсем. Непроницаемая, тягучая как кисель, мгла повисла над лесом. Эльф уже просто брёл, не разбирая дороги, и не останавливался только потому, что здесь нельзя было просто останавливаться и устраивать себе ночлег. Он перелезал через коряги, торчащие из-под земли. Он спотыкался, вставал и опять шёл упрямо дальше. Эльф давно уже перестал обращать внимание на сосущее чувство опасности, пронизывающее все его существо. Ведь он будет идти столько, сколько хватит сил, пока его не собьёт с ног усталость. Ко всему прочему, к нестерпимой усталости, примешалось сильное чувство голода. Но нужно было идти, не останавливаясь, только идти.
Да, хоть бы дружище лес расступился, что ли, - думал Дарр,- да не по кругу же я хожу, в самом деле. Ведь где-то должна быть граница его предела. Когда - никогда, а я все равно выйду из этого заколдованного круга, - думал лихорадочно эльф, пробираясь сквозь бурелом.
И лес, будто услышав мольбы путника, расступился, как какое-то мистическое существо, исторгнув длинноухого из своей погибельной утробы. И Дарр увидел, как забрезжил впереди лучик света. И чем дальше он шёл, тем светлей становилось, словно костры невдалеке разожгли. Но эльф вдруг резко остановился.
Должно быть совсем рядом жилье… - интуиция прямо взывала к ней прислушаться.
И перед глазами Дарра открылась поляна, залитая каким-то безжизненным светом, посреди нее торчал свежеструганный шест, на который был насажен человеческий череп, от которого и исходило это, заметное издалека, белое свечение. Чуть дальше, на краю поляны возвышалась избушка, почти утопленная в сырой земле. Старая такая хибара, глядя на которую сразу приходило на ум бессчетное количество лет со дня ее постройки.
Лесной эльф подошёл к белесой «скорлупке» и заглянул в ее пустые глазницы. И тут же отпрянул - из зияющей пустоты мертвых глаз черепа выкатилась крупная прозрачная слеза, которая тут же почернела и сползла медленно вниз, упав на землю.
- Вот те раз, что-то мне сегодня особенно везёт на воду, и по ком ты плачешь мёртвое костище по себе или, может быть, по мне? - мёртвое молчание было ему в ответ.
Дарр глубоко вздохнул и, не теряя времени, скинул с плеч котомку и стал уверенно собирать лук, поправлять пучок стрел в туле и, как когда-то учил его отец, представил, как разгоняется в жилах кровь, как энергия мощным потоком входит в его мускулы, заставляя наливаться их стальной силой. Воспользоваться луком ему не дали…
Весь бой занял секунд двадцать. Первый напавший, долговязый человек с копной черных волос, стянутых в небрежный конский хвост, погиб молниеносно – эльф уловил краем глаза мелькнувшую тень и поразил его своим мечом прямо в глаз.
Вторым пал грузный мужичок с желчным обветренным лицом и большими заскорузлыми руками, верный признак, что разбойник некогда был кузнецом. Тонкий клинок вспорол его кольчугу, как полотно, раскроив от правого плеча до левого бедра. Мужик, который даже не успел поднять меч, чтобы парировать выпад, просто сложился пополам и осел, словно выпотрошенная кукла. Двое оставшихся попытались сражаться, но тщетно. Достать лесного эльфа секирой и полуторным мечом оказалось невозможно — настолько быстро он уклонялся. Все атаки нападавших уходили в пустоту, Дарр даже не утруждал себя отражением ударов.
После серии игры «в поддавки», настал черед крепыша с секирой. В момент его атаки Дарр просто сделал быстрый шаг назад, так что бандит промахнулся и потерял равновесие, а затем такой же быстрый шаг вперед. Тонкий клинок эльфийской стали легко нашел просвет между пластинами наборного панциря и вошел в тело под немыслимым углом. И тогда…
…тогда четвертый побежал.
У эльфа уже не оставалось сил и желания преследовать его. Рука сама скользнула за плечо, нащупывая лук.
Стальное жало впилось беглецу в спину, пробив кольчугу, но тот только пошатнулся и продолжил бег. Второй болт угодил в область поясницы, но несчастный, качаясь, сделал еще один шаг и уже протянул руку к спасительному стволу толстенного дерева. Дарр ругнулся по эльфийски, поднял руку, тщательно целясь, и пустил третью стрелу. На этот раз он оказался точен — бандит на миг замер, когда древко стрелы угодило ему в основание черепа, и ударился о ствол дерева, а затем сполз по нему на траву.
Вздохнув, Дарр прислушался, лес все так же был безмолвен и тих. Эльф тенью переместился к ветхому строению, но на этот раз его опасения были напрасны. В течение нескольких минут те, кто были мгновения назад живыми существами, оказались свалены в углу избушки, а Дарр, укрывшись полой плаща, провалился в глубокий, но чуткий сон…
Дарр откинул полу своего плаща, которой укрывался ночью, как только его внутренние часы дали ему знать, что новый день на подходе. Похрустел шейными позвонками, достал из висевшего рядом походного баула почти пустую флягу и допил то, что там оставалось — всего глотка полтора воды с примесями трав, которые придали бодрости его продрогшему телу. Из подвешенной к потолку котомки эльф достал сухарь и с хрустом откусил. Сухарь был последний, вскорости надо было подумать насчет еды, тем более что дорога предстояла дальняя — конечно, проклятые лихие людишки поскупились на припасы. Они, наверное, хотели поживиться как раз за счет него. Ну что ж, им уже ничего не надо. С этой мыслью он сгрыз сухарь, а котомку повесил обратно под потолок. Чтоб крысы не достали. Собственно, эльф не был против, чтобы они бегали по нему, но вот его пожитки это было другое дело.
Дарр пошел в дальний угол развалин к сваленным в кучу телам и осмотрел их, точнее, имущество, принадлежащее разбойникам при жизни. Содержимое кошельков, украшения, оружие — его законная добыча. На этот раз ему повезло — бандиты оказались «богатыми».
Эльф тяжело вздохнул и пересыпал в свой кошелек собранные деньги. Кошелек потяжелел, но особого удовольствия эльф не испытал. Колец и прочей бижутерии он не нашел — носить их лихим людишкам было глупо. А вот один из мечей ему приглянулся — клинок работы хорошего мастера, к тому же не помеченный никакими гербами или клеймом оружейника. Продать такой за полцены — дело нескольких минут, если знать, где и кому продавать. Дарр завернул меч в холщовое полотно, выдранное из подола нательной рубахи одного из горе - бандитов и привязал к котомке рядом с луком и тулом коротких стрел.
Он не испытывал ни малейших угрызений совести — как бы то ни было, он защищался. Защищал свою никчемную жизнь, с самим фактом которой эти люди-выродки не желали мириться.
Пора было уходить, если ночь и завершилась без происшествий, это не значило, что не могли пожаловать новые гости. Размышляя о своем будущем, Дарр добрался до Ведьмина камня, своеобразного каменного идола давно минувших дней с остатками стершихся выемок клинописи, и снова осмотрелся. Никого вокруг. Ни людей, ни магии. Лес был пустынней некуда — только птицы перекрикивались в кронах вековых деревьев, да насекомые продолжали свой бесконечный бег, в поисках пропитания.
Эльф спустился по склону холма на дорогу.
Отредактировано Дарр (02-05-2012 15:27:20)