Начало игры

Он появился здесь случайно, как первый пожелтевший листок, сброшенный ясенем в разгар жаркого скошеньского солнца. Он появился здесь один. Лоснящаяся шерсть, предупреждающий оскал на хитрющей морде и гордая поступь уверенного в себе хищника.
Зверь.
Он называл себя так сам, и так звал его Хозяин. Человек, который смотрел на мир его, лиса, глазами, охотился с его, лиса, азартом. Перенимал его, лиса, боль. Нет, Зверь не любил Человека, просто они с Человеком были одним целым. А как же можно ненавидеть часть себя, свой хвост, например? Лис не знал.
Сейчас Зверь стоял на опушке леса, задумчиво перебирая грязными конечностями. В лесу вовсю расцветал один из первых весенних дней. Душистые травы, только-только выпущенные из плена вьюженьских снегов, испускали прекрасный по своей остроте букет запахов. О, Зверь упивался этими ароматами, медленно пьянея от солнца, прошлогодней травы и талого снега под лапами.
А ещё, медленно умирал от голода…
Лису было некуда спешить. Желание слиться с окружающим миром, зарыться носом в благоухающую славеньскую зелень, и, как собачий щенок, изваляться в рыхлом дёрне, было куда приятнее постоянной беготни. Однако каждую ночь Зверь нутром чуял, что оставаться надолго в чащобе нельзя. И он бежал. Сквозь терновник, сквозь бурелом, оставляя клоки шерсти в непроходимых зарослях ещё заснеженной ежевики и стаптывая мозоли на лапах.
Его Человек не просыпался уже несколько дней, как раз с тех пор, когда они добрели до границы полей и леса. Поведение  Его Человека казалось лису странным, но Зверь не переживал. Зверь чувствовал, что душа двуногого уже мечется где-то внутри, вдыхая запахи свободы вместе с ним, лисом. А пока…пока хвостатый ждал, не тревожа сознание Хозяина. Еду Зверь найдёт себе сам… Именно поэтому, едва учуяв зайца, лис не смог сдержаться. Секунда – и рыжий бок уже мелькнул в кустарнике. Охота началась.
…Нетерпение сжигало нутро, перехватывало дыхание, заставляя Зверя щуриться от слабых лучиков весеннего солнца и всматриваться в брошенные деревьями угловатые тени. Переступив с лапы на лапу, рыжий, крадучись, двинулся вперёд. Осторожно прокрался вдоль бурелома, раздражаясь от собственного волнения. Нервно тряхнул узкой мордой и в очередной раз мазнул по снегу пушистым хвостом. Замер, прислушиваясь, и всё же момент, когда белошерстный бифштекс только-только показался из-за деревьев так и не уловил. Просто не успел заметить странный рывок, фонтан взметнувшегося в воздух снега. Пара секунд, - и вот уже заледенелые комки разлетаются под шустрыми лапами, залипают глаза, попадают в ноздри. Рыжий передёрнул плечами, стремглав бросившись бежать, чувствуя покалывание в лапах. Пружиня от земли, взлетая в небо, царапая когтями скользкие травы, переходя на новый, недоступный обычному лесному зверью уровень. На мгновенье забывая, что всё-таки имеешь цель, что всё-таки охотишься не ради забавы, а избегая ужасающих даров Белой Привратницы.
Молодой заяц скакал, как безумный, петляя между деревьев. Иногда лис не успевал затормозить и бок обжигало болью: только проснувшиеся от зимней спячки древесные великаны не хотели пропускать Зверя. Однако тот рвался вперёд, окропляя талый снег каплями горячей крови.
Решив, что так играть в салочки можно до бесконечности, лис резко затормозил. Надо было что-то придумать… Грызун всё продолжать бежать по только известной ему траектории. Рыжий пригляделся: следы зверька петляли от дерева к дереву, в радиусе пяти-шести лисьих прыжков. Рванув вперёд и чуть в сторону, прикидывая, куда добыча прыгнет на сей раз, Зверю всё же удалось побороть удачу: заяц свернул на длинную просеку, замелькал рядом в кустах. Яростный бросок, - и вот под лапами уже мягкая животная плоть, рот наполняет слюна, а живот призывно урчит, требуя продолжения банкета.
Однако что-то было не так…понять причину лис не мог. Жгучий, страстный, животный адреналин заставлял чесаться старые мозоли, а инстинкт самосохранения выть злобной сиреной, не давая нормально отобедать. Съедающее чувство, как будто…да. Оно. Лис позволил себе вспомнить. Позволил, и, пошатнувшись, рухнул в прошлогоднюю, мокрую траву…
…Люди, много людей. Эти странные, бездушные существа никогда не нравились Зверю. Люди приходили к его норе с палками и острыми ножами, подобными тем, которыми игрался Его Человек. Люди спускали с поводков волчьих выродков, называемых собаками. Люди любили загонять и охотится, принося боль. Невыносимую, нереальную, а вместе с ней – страх, ненависть, жажду убивать.
Мгновение, – и рыжая груда меха взметнулась над подтаявшим снегом. Птицы не перестали петь, насекомые – копошиться в земле, пока хрупкое тельце животного вздрагивало в страшных конвульсиях, выгибаясь дугой. Ломался хребет, белые лисьи хрящи заменялись более мощными, как из небытия выросшими костями, разодранные кожные ткани заново срастались над новыми, уже не животными органами. И кровь, ещё несколько вздохов назад покрывавшая шерсть Зверя, впитывалась в молочно-белые конечности заново обращённого существа.
А тридцать секунд спустя на нежной весенней траве с проплешинами грязного снега, сидел молодой человек. Нагой, с длинными, разметавшимися по плечам огненными волосами, с бледным лицом, искажённым гримасой боли, он не казался чуждым этому лесу. Нет, даже не так… парень был частью имперской чащобы, её сумасбродным ребёнком, решившим, что шкура лиса лучше подходит для его наглой, рыжей душонки.
Сдавленно выдохнув, Малис поднял голову и, по-достоинству оценив ясное весеннее небо, слабо усмехнулся.
- …Бессовестна, да и двулична,
И независима, как день.
В такой лисице мало страха,
Она сама как страха тень, - шёпотом продекламировал детский стишок парень, разглядывая свои грязные руки и вспухшие от недавней перестройки организма голубые змейки вен.
Одежду и сумку Малис закопал у подножия огромной липы, растущей на окраине имперского леса. Эрл был уверен, что по возвращении в человеческий облик он всё-таки будет рядом со своими вещами, и без труда забрав скудное имущество, снова отправится в путь. Зверь же решил иначе, предоставив хозяину великолепную возможность поиграть с чащобной мошкорой в догонялки. Да, неплохой обед я им устрою, – разочаровано цыкнул языком рыжий «король природы». А потом, снова усмехнувшись чему-то своему и передёрнув плечами от дуновения игривого ветерка, неспешно поднялся с прелой листвы, равнодушно посмотрел на мёртвую тушку зайца, лежащую рядом, и пошлёпал босыми ногами в только ему одному известную сторону. Нагишом.

Малис так и шлёпал босыми ногами по молодой траве, то и дело спотыкаясь о скользкие от талой воды камни и корни могучих деревьев. Ветер, ещё несколько минут назад волком завывавший в кронах, теперь зло шутил над усталым пареньком, взметая перед его лицом фонтаны прогнившей листвы и дёрна, не забывая при этом ерошить растрёпанные космы. Солнце светило всё так же игриво, насмехаясь над путником. А путнику…путнику просто хотелось в тепло.
Удовольствие от прогулки было сомнительное, но лишними переживаниями Лис себя не утруждал: и голова свежее, и укусов холода почти не замечаешь. Иди себе и иди, лишь бы весна вокруг расцветала… Спустя десять минут пальцы на ногах уже окоченели. Конечно, прогулка голышом была для Эрла не в диковинку, но вот чтобы так, из предметов одежды имея лишь металлический ошейник, парню путешествовать не приходилось. Стыд и срам! Благо, на улице не зима уже, от ветра он не помрёшь. Наверное…
На лесной развилке, как окрестил её Лис, рыжеволосый остановился. Будучи оборотнем, он неплохо ориентировался на различной местности. Инстинкты Зверя, да и просто врождённое чутьё всегда направляли мальчишку, иногда даже по верному пути. Однако после тяжелого превращения и трёх дней вынужденной «отключки» топографический кретинизм у Малиса удивительно прогрессировал. Сейчас парень даже в трёх соснах заблудился бы, не говоря уже о поиске собственного имущества.
Помотав головой из стороны в сторону и тихо выругавшись под нос, рыжий вспомнил наконец о существовании Зверя. А ведь действительно, почему бы не спросить о дороге хвостатого беса? Ведь именно он три рассвета назад тенью проскользнул от огромной «малисовой» липы, повизгивая совсем по-щенячьи и искренне радуясь свободе и новой луне…
«Иди на солнце, Хозяин», – протявкало где-то в районе груди. Несмело так тявкнуло.
«Сколько?»
«Не более семиста лисьих прыжков. Найду, доверься мне».
Пареньку оставалось только кивнуть. Хвостатый поведёт его сам, Малису нужно лишь под ноги смотреть. Ну и вперёд иногда, лишь бы на дерево не напороться.
Следующие десять минут размеренного, почти солдатского шага дались оборотню без особых потерь. Ноги уже ломило, однако останавливаться Лис не решался: обязательно отморозит что-нибудь жизненно необходимое. А так телу было относительно тепло, и даже руки, которыми Мал обнимал себя с начала пути, не дрожали от холода. Рыжий шёл.
Однако многие, кто хотя бы пару лет прожил подле леса, знают: чащоба – та ещё шутница. Некоторых гостей она годами может водить по болотистым тропкам, не давая и шанса выбраться за пределы зелёной тюрьмы, а иных – и близко к себе не подпустит, пугая клыкастым зверьём и рыскающей в поисках тёплого мяса нежити. Вот и над оголодавшим оборотнем чертовка пошутила неслабо: только парень выбрался на до боли знакомую поляну, глазами выискивая нужную липу, как где-то невдалеке послышался шум. И не просто шум, а самый настоящий ШУМ, будто кто-то большой и тяжелый напролом несся через лесную чащу, «сшибая» кусты и в труху растаптывая поваленные деревья.
Парня передёрнуло. Все звериные инстинкты вопили о том, что следует немедленно нырнуть в ближайшую зелень, дабы лихо, оказавшееся на Ясной поляне через пару секунд, не увидело его, Малиса, веснушчатую мордень. Однако рыжему, который только-только приобрёл человеческий вид, перед этим извалявшись в грязном снеге напополам с пожухлой листвой, ну очень не хотелось снова лезть в мокрые залежи лесного «хлама». Да и мошкора, которую Эрл пророчил сам себе, заколебала до чёртиков: хоть снова обращайся и дери лапой по шкуре, лишь бы не чесалась. Поэтому оборотень только выдохнул, внутренне подобравшись, и медленно двинулся в сторону близстоящих деревьев.
Не оборачивайся…не оборачивайся… имперское отродье! – удивлению Малиса не было предела, когда он увидел что именно грохотало в лесу.
А посмотреть на что было: выскочив из-за кустов, через поляну прямо на паренька несся крепкий жеребец вороного окраса, оседланный молодой девицей. Рядом с этой парочкой бежала белоснежная громадная псина, чему-то радостно скалившаяся. Испуганный окрик «Берегись!!!» не возымел на Лиса должного эффекта, потому как парень ничего и не успел сообразить: девица, арбалетной стрелой вылетевшая из седла, приземлилась точно на Эрла, свалив того с ног, а секундой позже, «верхом» проехавшись на бренном теле рыжеволосого оборотня, уже окончила свой грандиозный полёт где-то в кустах.
- Лукавый Угодник, – зашипел от боли Лис, рассматривая раскрашенный кроваво-алыми полосами правый бок. Не превращусь – ещё неделю саднить будет… – В тебе хоть что-то человеческое есть?! – рыкнул парень, поднимаясь с земли.
Своими невозможными зелёными глазами он внимательно наблюдал за кустами, в которых несколько секунд назад скрылась «светлая» голова той самой лихой наездницы. Парня не смущала ни его нагота, ни внимательные взоры звериных спутников девчонки, -  оборотень всего лишь ждал ответа на, казалось бы, вполне риторический вопрос.
Отряхнув и так не слишком чистые конечности, Малис невозмутимо прошлёпал до интересующей его липы и, припав на колени, начал откапывать слежавшуюся за три дня землю. Нащупав сумку, рыжеволосый довольно оскалился, и только потом снова посмотрел в сторону покалечившей его особы.
«Хозяин, у неё наша кровь. Я чую в её душе зверя…» - прошелестел внутренний голос, и только тут Малис завис.
Оборотню действительно стало не по себе.

Пожалуй, в такие нелепые ситуации Лис не попадал уже довольно давно. Наверное с тех самых пор, когда в костюме шута несся по ночной Альтее, с фетишистским удовольствием сжимая в руках краденный «Туманный вестник». В то время знатный вельможа, взявший рыжего в свою разношерстную свиту, послал за «бледной огненной бестией» целый наёмничий отряд (неужто мужику был так дорог этот ошейник-артефакт? или его собачка лишилась занятного украшения?), но всё равно остался с носом. Малис был хитрее…
Однако сейчас, сидя на корточках прямо перед незнакомой оборотнессой, Лис впервые не знал, как поступить. Ему не часто приходилось сталкиваться с сородичами, к тому же встречи те не приносили ничего, кроме нехорошего осадка на душе и новых шрамов – раны от когтей метаморфов никогда не исчезали бесследно. Но вот девушка, - а рыжий был уверен, что она точно почувствует его сущность, - не собиралась нападать. Более того, высунув голову из кустов, темноволосая особа еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, показывая: её совершенно не смущает мужская нагота.
Рассудив, что большего, чем уместное любопытство и неуместный смех, от странной девчонки он не добьётся, Лис обратил всё внимание на пролежавшую три дня в земле сумку. Грязная, с разошедшимся по краю швом, - сейчас она напоминала ветошь, забракованную даже нищими.
Разочарованно цыкнув языком, парень вытащил ценное имущество из ямки и поспешно вытряс содержимое прямо на мокрую траву, - девушка девушкой, а простуду ещё никто не отменял (пусть даже насморк Малиса мучил всего два раза в жизни, и то до первого обращения).
- Во мне человеческого не больше, чем в тебе, лис, – подала голос оборотнесса. До этого девчонка совершила множество невероятных кульбитов, пытаясь выбраться из зеленого плена, на которые рыжий смотрел с толикой лёгкого недоумения. От её усталого, чуть насмешливого тона парень даже не вздрогнул: тонко усмехнулся в ответ, уловив лишь ему понятный каламбур.
Семья Эрлов не давала малышу имя Малис, нет. Эти лёгкие, немного игривые пять букв были выведены на одеяле младенца, когда Джонни и Мария нашли плачущего ребёнка в перелеске у их деревни. Приютив мальчишку у себя, Эрлы долго не решались подарить младенцу имя: боялись гнева Судьбы. Однако позже, успев наречь малыша так, как гласили серебряные нити, Джонни и Мария «указали» рыжему мальчишке единственно правильную дорогу.
Вот и тут, назвав оборотня «лисом», темноволосая особа, сама того не подозревая, нашла границу истинного имени паренька и его второй, менее рассудительной ипостаси. Хвостатый лис был Лисом – этого у о Мала было не отнять.
На окончание фразы Малис не обратил никакого внимания, начав одеваться. Дело было нехитрым – натянуть холщёвые, удивительно чистые брюки, неосознанно «красуясь» перед незнакомкой исполосованный шрамами и некрасивыми рубцами торс; провозиться с минуту над деревянными пуговицами тёмной рубашки, - заледеневшие пальцы давно уже не слушались парня. А потом, рассеянно размышляя о судьбоносном появлении оборотнессы, завязать на поясе атласную ленту, морщась от боли. Рубаха пропитается…придётся стирать.
Тем временем незнакомка занялась активной деятельностью, что-то говоря своему зверью, ерзая по траве и поминутно гневаясь. Её яркие эмоции были непонятны рыжеволосому, что привык скрывать свои чувства от посторонних, будь то ярость или понимание. «Осторожность – моё второе имя!» - хмыкал Лис, на что часто забытая вторая ипостась гавкала, мол, всё же третье. Нет, рыжий был не из робкого десятка, хотя «слепые» люди, привыкшие судить лишь внешность, говорили о хрупкости  паренька как о синониме слова «трусость». Впрочем, незнакомке было действительно нечего бояться, в конце концов понял Лис. Её «домашние» питомцы казались действительно грозной преградой.
«Она как сон: пришла-ушла,
А на судьбе всё отразилось.
Лисица любит наглецов,
Вот и сама такой родилась…» – проплыли на периферии сознания с детства знакомые строки, и рыжий снова улыбнулся, теперь уже не так, как прежде. Сейчас его губы изломала ленивая, как у городских котов, спокойная усмешка. Хоть девчонка и не была лисой, а лишь кем-то из собачьих, - Зверь не ощутил точную ипостась, - под стишок её поведение подходило очень точно. Такие, как она, и в  последнем приюте останутся живее живых…
Потерев холодные ладони, Малис быстро сунул босые ноги в старые сапоги и, не особо интересуясь сохранностью собственных вещей, побросал оставшиеся предметы одежды, деньги и оружие в испорченную сумку. Ещё раз одарил незнакомку пристальным взглядом глубоких изумрудных глаз и нехотя побрёл в её сторону.
- Эпичное разве только для тех, кто никогда не гулял на холоде обнажённым, – как истинный джентельмен подал даме руку Лис. – Ну, или для тех, кто не умеет летать. Малис, – в конце добавил парень, насмешливо прищурившись.

офф: прости за нелепый пост, я болею во всю(

Солнце светило всё настойчивее, и вот уже через удивительно густые для славицы кроны деревьев пробивались его яркие, по-весеннему нежные лучи. Становилось теплее, чему продрогший Эрл радовался, как ребёнок, поминутно поправляя сползающие брюки – сказывался голод и отсутствие серебра на новую одежду.
Малис довольно потянулся, искоса поглядывая на взъерошенную оборотнессу. Тело, трое суток запертое в шкуре пушного зверя, ломило от усталости. Желание растянуться на мокрой от снега траве пересиливало лишь едкое гастрономическое чувство и толика здравого смысла: всё же сейчас он был человеком, а не рыжехвостой «псиной». Эмоции не мешали парню и внутренне напрячься – встреча с оборотнессой была для Лиса чересчур неожиданной. Случайности не случайны -  закон, усвоенный парнем ещё в родной деревеньке.
«Хозяин, она опасна. Убить?» – хвостатый не верил ни жестам незнакомки, ни лукавому взгляду. Малис как наяву видел его предупреждающий оскал, боевую стойку и вздыблённую огненно-рыжую шерсть. Зверь негодовал.
Однако в ответ на мысли животного парень лишь отрицательно помотал головой. В отличие от своего голодного, а значит – психованного «питомца», рыжеволосый ненавидел убивать, и прежде всего – пытаться это сделать. К тому же девушка вызывала у Лиса лишь здравую симпатию, и никакого желания сражаться или позорно исчезнуть. Хватит уже, набегались за три дня.
«Привратница за врата не пустит. Родную кровь даже наёмники не предают…спи».
Тем временем незнакомка, с его помощью поднявшись с земли, оказалась с Лисом лицом к лицу. Её большие изумрудные глаза смеялись, когда она вблизи рассматривала грязную малисовкую физиономию и спутанную гриву волос.
- Встретить представителя своей расы, пусть и не своего вида, чисто случайно… Пфи, таких совпадений не бывает, зачем-то тётушке Судьбе это потребовалось, хотя не знаю зачем… – улыбка девушки была излишне открытой. Впрочем, Лис и сам знал, что чувство юмора у судьбоносных богов отсутствует напрочь. Их шутки никогда не приносят радости, поэтому был твёрдо уверен: стоит ждать беды.
- Люди предполагают, Кружевница располагает, – хмыкнул Малис. Наша встреча меньше вреда несёт, чем рандеву со сворой имперских гончих… – И всё-таки ты - волк… – заключил рыжеволосый, услышав прозвище темноволосой особы.
К варгам Эрл относился с опаской, предпочитая не сталкиваться с оборотнями такой ипостаси в бою. Конечно, Зверь, имея жажду крови практически равную проклятым, при желании был способен справиться и с медведем, однако должной подготовки всё-таки не имел: Малис всего лишь вор, - не военный. Поэтому когти и острый оскал – единственное, что мог предложить хвостатый своему бледному спутнику в борьбе с «серошкурой» братией. А эта девчонка была волчицей…Настоящей, сильной. «Опасной», как прошелестел Зверь. И, что самое важное, не лишена талантов.
Да, на первый взгляд Альтара походила на жительницу небольшого города: в меру опрятная, с точёными чертами лица и умными головешками глаз. Но присмотревшись, можно было заметить странную, не животную грацию, присущую бывалому воину, словно девушка и не волчица вовсе, а боевой пёс, готовый бросится на противника по первому зову своего господина. А эти короткие, удобные для сражения волосы и белесые шрамы… паутинка из мелких рубцов на лице и открытых частях тела выдавала в оборотнессе наёмника, обласканного поцелуями Белой Привратницы. Стоит ли доверять такой? Парень не знал.
Когда Альтара заговорила о том, как напала на его, Малиса, след, рыжеволосый поморщился, - желудок скрутило болезненным спазмом. «Дурак ты, Лис, мог бы и забрать кроля…так хотя бы мясо свежее было, » - смеялось сознание, а мозг услужливо подкидывал картинки, одна другой комичнее: вот он, голый, нечесаный, с усталой миной на бледном лице, взваливает на плечо окровавленную тушку маленького животного; чуть покачнувшись, нетвёрдой походкой устремляется в чащу, одной рукой придерживая добычу, а другой – растирая синими от холода пальцами затёкшие мышцы пресса и груди. Идёт, часто спотыкаясь, с перекошенной звериным оскалом мордой лица и дикими, слезящимися глазами…
Эрла передёрнуло. Есть не перехотелось, а вот с размышлениями о деяниях и веяниях Весёлого Игрока парень решил повременить. Желудок не железный, а во время голода думать вредно. Особенно о бегающее-прыгаающей пище…
- Долго намерен в лесу торчать? Холодно тут, да и ничего интересного нет, я собиралась в город вернуться, я всё равно забыла, о чём меня сестра попросила… – снова улыбалась черноволосая. – Может составишь компанию?
В изумрудных глазах смешинки танцевали белый танец, а в изгибе тонких губ пряталась спокойная полуулыбка:
- Не люблю города, но мне действительно нужно прикупить кое-что, – парень погладил порванную сумку и выудил из её недр чуть промокший сухарь. Надкусил. – К тому же я никогда не путешествовал с кем-то. Неплохо будет попробовать, – подмигнул рыжеволосый.
Взять в попутчики вора? Сама напросилась…

Отредактировано Малис Эрл (20-08-2011 20:16:27)