от Сотворения до II века
Люди были созданы Творцом ― одним из трёх воплощений Триединого. Изначально люди контактировали только друг с другом ― они появились на восточных равнинах материка Империи, далеко от эльфийских лесов и орочьих степей. Они не тратили время на распри, вместо этого бросив все силы на объединение разрозненных племён. Объединение происходило под эгидой самого сильного племени, северного союза алтингов, вождь которого, князь Немонес, стал королём нового государства. Так появилось первое государство не только людей, но и Триона в целом ― Королевство Немон.

II - конец III века о.С.
Государство росло и ширилось, население росло, и вскоре люди стали покидать пределы Родины в поисках новых плодородных земель под пашни и пастбища. Продвигаясь всё дальше и глубже на запад, народ Немона постепенно добрался до южных берегов материка и вершин Великого Хребта. Люди уходили на свободные земли, где ещё не было власти ни князей, ни баронов, ни короля. Они селились общинами и, чувствуя свободу и самодостаточность, вскоре стали считать себя отдельными народами. Так, к примеру, если общины юго-восточного побережья всё ещё считали себя подданными династии Немонесидов, то жители восточных предгорий Великого Хребта, общины Яшмовой долины, что у Вечного озера, и района Семиречья, что на юго-западном побережье равнин людского материка, стали считать себя другими народами. Это отразилось и в диалектах. К примеру, в фамилиях у выходцев с Хребта очень часто можно услышать слово "фон", что означает "оттуда-то", а в центральных районах, у Вечного озера, или у южан - сходные по значению приставки "де" и "д". На восточном побережье, для сравнения, встречается слово "ван".
Недра Великого хребта быстро стали достоянием людей. На рынки хлынул поток руд, сплавов, самоцветов. А на юго-восточных отрогах Большого хребта горскими рудокопами был обнаружен истинный дар богов - тильзит. По плавкости и ковкости близкий к меди, странный белый металл, искрящийся разноцветными переливами в зависимости от условий добычи, сперва облюбовали ювелиры и алхимики. И именно алхимики после нескольких несчастных случаев выявили главное свойство тильзита - фокусировать и концентрировать волшебную энергию. Счастью магов не было предела: если раньше магия была уделом лекарей и жрецов, то теперь перед ней открывались новые горизонты, появлялись новые заклинания.
Тильзит взлетел в цене в считанные дни. На недорогое ещё совсем недавно колечко теперь можно было купить имение. Началась "Тильзитовая лихорадка": тильзит искали, тильзит выкупали, тильзит воровали, за тильзит убивали. На Хребет хлынул поток искателей, вступивших в конкуренцию, доходившую до открытых столкновений с горскими кланами, среди которых тоже не было единства: бои шли за каждый прииск. После нескольких жестоких лет, власть над копями установил горский клан фон Грай возглавляемый дальновидным и расчётливым таном Больдижаром фон Граем. Подмяв под себя все общины горцев перевала, Больдижар объявил копи достоянием своих потомков по праву сильного. Клан быстро богател. На обширные средства в будущем была заложена крепость Грайхольд.

середина III - V века о.С.
В учебниках истории магии эта пора называется эпохой Великих Магических Исканий. Эти искания, однако, не всегда заканчивались добром: именно на этот период приходятся Тильзитовые войны, основание и деятельность культа "Чёрного Квадрата" и появление на Трионе некромантии. Некромантия – это извращенный вид темной магии исходящий от Пустоты и негативно воздействующий на структуру окружающего мира. Вряд ли, конечно, тот, кто первым обрёл либр некромантии, исковеркав тёмный либр, действительно желал разрушения мира Пустотой. Возможно даже, что кто-то из темников пал жертвой общения с Бездной и, сам не ведая того, под её воздействием создал ужастный инструмент. Так или иначе, некромантия пришла в этот мир. Сперва её никто не замечал. Опыты некромантов проводились тайно, часто это были хирурги. Но участившиеся случаи появления оживших мертвецов, появление немёртвых и первая попытка захватить власть в одном из небольших баронств с помощью поднятого кладбища не могли не повлиять на общественность и остаться незамеченными. Некромантам объявили войну.
Инквизиторы искали их, изымали, ломали порченные Пустотой либры, а самих виновников предавали смерти через сожжение. Досталось не только некромантам: многие маги, особенно, маги Тьмы, подверглись гонениям. Тогда же, в 308-м году, в королевстве Немон был выпущен Указ "О тёмных либрах", ограничивающий и отслеживающий их свободное хождение, а кланом фон Грай приняты строгие меры по отслеживанию производства тёмных либров от момента добычи тильзитового самородка до отправки на продажу. В Немоне последовало ещё несколько указов: Указ "О магических узниках" (308-й год), выпущенный в связи с изобретением орденом Инквизиции оков для магов из двух сортов тильзита, и Указ "О чародейском сословии" (309-й год).
Последний был выпущен после того, как гонения на магов улеглись. В нём описывались вольности и обязанности всякого мага, описывалось, как обнаружить в ребёнке магические задатки, как обучать таких детей. Этот указ разрешал магам занимать любые посты, так как ребёнок любого человека мог быть наделён магическим даром (кроме магов-темников: в силу их возможностей, им было запрещено занимать руководящие посты и иметь титулы выше баронского).
Во время гонений один из магов Света, виконт де Равен, бежал из разорённого имения на юг, в земли хнединов, которые в то время ещё не подчинялись короне Немона. По берегам реки Саррены в то время лежало Великое Княжество Аахен со столицей в одноимённом городе, на южном же побережье, на территории современных герцогств Равенна и Касскуан, находилось графство Кастурия со столицей в Кастро-де-Касскуа, на месте которого стоит современный Касскуан.
Именно на западные окраины этих земли и переселился виконт де Равен. Там он заложил новое имение, возле которого через десять лет выросла деревня. Называлась она Равенна. Уже по окончании гонений и выходе указов о магах, виконт де Равен, осмыслив произошедшее, решил создать организацию, которая смогла бы впредь не допустить подобных инцидентов. Связавшись с несколькими другими влиятельными магами, виконт де Равен основал ложу, названную Равеннский Ковен.

К середине пятого века хнединское графство Кастурия расширилось на запад и заметно окрепло. Объединив половину всех хнединских земель, граф Кастурии объявил себя дюком, а Кастурию - Великим Герцогством. Теперь его внимание было обращено на земли по реке Саррене. Выгадав нужный момент, южане вторглись в земли соседа и завоевали их. Народные предания доносят былины о самоотверженной обороне столицы, осада которой длилась без малого шесть лет. Когда же, наконец, город был взят, дюк Кастурии был так разгневан на его жителей, что приказал вырезать всё оставшееся население, разрушить и сжечь до основания город и засеять всю его территорию солью, чтобы Аахен, как символ сопротивления захватчикам, не смог возродится. Это место до сих пор бедно и зовётся Аахенской пустошью. Объединив все земли хнединов, дюк Кастурии стал королём единого королевства Хнединия, ставшего вторым королевством людей.
Амбиции потомков кастурийских правителей распространились ещё дальше. Они предпринимали немало попыток завоевать вольные земли Семиречья и пытались взять власть в Альтее. На их счастье, в самой Альтее произошло удачное стечение обстоятельств: очередной король Немона не оставил после себя детей, кроме дочери. Поскольку законы королевства не позволяли править женщине, ей нужен был король-консорт. Таковым и стал молодой король Хнединии. Вместе с браком наследницы Немонесидов и потомка завоевателей Хнединии была заключена уния между двумя государствами. Ребёнком от этого брака стал Хуго I Куаф, прозванный так за свой любимый головной убор. Когда в Хнединии произошёл переворот, в результате которого на южном престоле оказался другой представитель Кастурийской династии, маленький Хуго остался в Альтее, став впоследствии основателем славной династии Куатидов.
В начале шестого века горцы северных равнин, современного Гленнстера, вторглись в северные лесистые земли королевства Немон. Они называли себя "людьми из долин" - "ванталенфольк", а алтинги переиначили это название до "вандален". Вандалены не были особо многочисленны, однако на удивление быстро приспособились вести войну в лесной зоне и периодически грабили северное пограничье королевства. Для защиты от них была заложена новая марка - Норчестер, маркграфами - а впоследствии и герцогами, - которой стали Северины, правящие там по сей день. Продолжалось это противостояние сравнительно недолго. Уже следующий король, Хуго II Тихий, третий король из династии Куатидов, прозванный так за миролюбивый нрав, смог посулами склонить к подданству восточных вандаленов в Фельроссе, а с их помощью - и западных, из Мырквуда. В этих новых областях сели править две вандаленские династии - ван Дааленфольк и ван Эйссел соответственно. Через какое-то время оба рода закрепили герцогское право, породнившись с правящим королевским домом.
Вскоре Хуго II Тихий добился и другой дипломатической победы. Когда в Хнединии оборвалась правящая там династия, он был один из наследников. Склонив на свою сторону большую часть высокородной знати, он стал первым королём объединённого королевства. К сожалению, уже через год он скончался, а двое его сыновей были отравлены в последовавшей за этим междоусобице. Наконец, в 524 году на троне Альтеи и Хнединии встал новый дом - дом Эриэлей, основателем которого стал Эарлен I, прозванный в народе Просветителем.

Когда первые поселенцы с предгорий перевалили за Великий Хребет и ступили на травы Великой Степи, произошла первая встреча людей и орков. История умалчивает, каков же был исход того знакомства. Однако, встречающиеся у западных подножий Хребта кочевья степняков-людей позволяют предположить, что кому-то удалось найти общий язык с орками. Но немногие поселенцы решились спуститься в Степь: это были простые пастухи и крестьяне, ремесленники и горняки. Cреди них не было ни вояк, кто мог бы дать уверенный отпор могучим всадникам на лиму, ни дворян, загоревшихся бы целью покорения кочевых племён. Увлечённые же происходящей на просторах западной пустоши войной и беспрерывными стычками между разрозненными племенами сыны Степи не придали значения возникновению на окраине материка человеческого государства и не бросились штурмовать склоны Великого Хребта. Но бережёного Творец хранит, говорят в Немоне, и на двух ключевых направлениях - на северных и южных отрогах Великого Хребта, - были заложены крепости Грайхольд и Гринхольд, чтобы при случае дать достойный отпор воинственным кочевникам. И как показало время - не зря.
В том же году орочьи племена близ Грайхольда объединились и двинулись на восток. Разоряя горские деревни, они подошли к стенам крепости и попытались взять её штурмом. Однако, гарнизон Грайхольда не планировал так быстро капитулировать, тем более, что на север уже были посланы гонцы, собиравшие ополчение. Но подмога не успела: орки, не имевшие ни штурмовых лестниц, ни метательных орудий, ни даже таранов, использовали лиму, чтобы проломить ворота, и ворвались в город. Защитники Грайхольда пали или были пленены, а крепость - разрушена и сожжена. Орки двинулись в глубь равнин. Тогда горские общины решили, что им не выстоять в одиночку против орд кочевников. Они послали гонцов за подмогой на восток и юг, в Семиречье, Яшмовую долину и Немон. Общины Семиречья не откликнулись на зов, решив, что лихо Степи миновало их. Но армия короля вместе с всадниками Яшмовой долины встретились с орочьими всадниками в холмах и рощах близ Вечного озера. Орки были сильны, их ряды верхом на лиму буквально растоптали пехотные отряды, но они ничего не смогли сделать против огнеметательных орудий и магов. Люди разбили их. Предводитель кочевников был убит, и орда обратилась в бегство.
Прогнав степняков с равнин, горцы, и, в первую очередь, клан фон Грай, встали перед проблемой: как в будущем обезопасить свои семьи от опустошительных набегов? Тогда общинами Великого Хребта было принято решение вернуться в подданство Немона. Король согласился взять их под защиту. В горы пришли наместники короля и обученная армия, на горных тропах и перевалах были выставлены кордоны. На месте руин Грайхольда была основана новая, более крепкая крепость - Стронхольд. На её стенах могли разъехаться два воза, вокруг стен были вырыты глубокие рвы и насыпаны валы, чтобы затруднить продвижение орочьей кавалерии, а башни оснащены метательными машинами. В то же время, решив, что их берут в клещи, окружив с двух сторон, всадники Яшмовой долины, несмотря на то, что Семиречье не поддержало остальных в Первой Пограничной войне, заключили договор о совместной обороне. Советом старейшин был выбран вождь, ведавший обороной границ и командованием армией - южанин Яспис Халцеда. Так на территории Немона появилось ещё одно государство людей - княжество Халцеды.

Несколько лет спустя, когда с немонийских верфей на воду был спущен первый предназначенный для дальнего плавания корабль, произошла встреча людей и Высших эльфов, проживающих на соседнем материке. Однако отношения двух развитых рас не заладились, а вскоре и вовсе переросли в подчёркнутое игнорирование. Причиной тому послужила болезнь, которой заразились сперва моряки на встреченном корабле, а после и жители в портовых городах светлых ксариатов. Оспа, или, как прозвали её в Неверре, "немонийская чешуя", стала сущим проклятьем для эльфов. Не имевшее иммунитета к этой инфекции население таких городов, как Довелла и Тирилон было выкошено на треть, а в Сельфуре в живых осталась лишь четверть жителей. Дабы как-то спасти отношения с кэссарями, тогдашний король Немона отправил своих личных лекарей для организации лечения эльфийского населения, во всех прибрежных городах был организован карантин. В течение четырёх лет бушевали вспышки оспы в Неверре. И, хотя трудом немонийцев-лекарей была спасена даже семья кэссаря Довеллы, "немонийская чешуя" уже плотно сидела в сознании каждого эльфа, как зараза, принесённая людьми.

Через несколько поколений Степь снова зашевелилась, и вновь между Великим и Малым Хребтами показались вражеские бунчуки. Орки осадили Стронхольд, но двухнедельная осада ни к чему не привела, и, опасаясь подкреплений людей, степняки двинулись на юго-восток, в халцедские равнины. Связанные договором, союзники противостояли нападению, но силы были не равны. Тогда князь Яспис был вынужден принять решение вновь позвать на помощь королевство Немон. При поддержке короля степняки вновь были разбиты, однако, в этот раз дело не обошлось лишь военными потерями. Вместе с разорением из степи Орр'Тенн пришла другая напасть - чума. В Яшмовой долине разыгралась эпидемия. Каждый четвёртый житель был положен на погребальный костёр. Общины были ослаблены, земля оставалась необработанной. В княжестве разыгрался голод. Воспользовавшись ситуацией, король Немона решил закончить объединение людей и, предварительно снабдив каждый отряд солдат магом-лекарем, выступил с войском. В Яшмовой долине и районе Вечного озера немонийцы почти не встретили сопротивления: общины соглашались перейти в вечное подданство только за исцеление и припасы. Однако, менее задетые бедами войны и чумы жители Семиречья ополчились против пришельцев. Через три месяца, в битве при Южном озере, халцедские войска были разбиты. Сам Яспис Халцеда вместе с несколькими общинами бежал на побережье, сел на корабли и отправился на юг, к Пепельным островам. Там он основал поселение, а уже через два года у южных берегов Немона стали появляться пиратские корабли.
Вскоре после битвы при Южном озере маг Хельдар при поддержке короля выдвинул идею об основании Института Магии на базе магической школы, которую он самостоятельно основал несколько лет назад. Король и аристократия поддержали его в этом начинании. Так был заложен Равеннская Академия магии, ставшая впоследствии средоточием магических сил человечества. В том же году королевство Немон перестало существовать: король, объединив под своей рукой все народы людей, провозгласил себя Императором, а свою страну ― Империей.
Борен I принял не только титул Императора, но и прозвище из народа - Реформатор. Действительно, при нём не только была заложена Равенна и объединены государства людей, но и проведено множество реформ. Предпосылкой к одной из них являлась необходимость наладить отношения с Неверрой и принять официальный язык и письменность. В тогдашней Империи существовало четыре наречия и столько же вариантов письма, причём в некоторых местах существовали ещё и диалекты. Это приводило к ужасной неразберихе и требовало решения. Тогда Борен I сделал весьма неожиданный шаг: зная о последних событиях в Неверре и слышав о неразберихе в их летописях, предложил ксариатам принять Имперское летоисчисление, в то время как Империя перенимала бы эльфийское письмо взамен бывшей клинописи. Подобная консолидация была на руку обеим сторонам, хотя и отдавала далеко не патриотическими нотками, но была выставлена в свете как великий жест дружбы между материками. Именно так Неверрра стала считать время по-новому, а в Империи прижился эльфийский алфавит и счёт.

Когда-то северо-восточную четверть материка Немон занимали непролазные лесные дебри. По мере того, как люди расселялись по материку, осваивали морские пути и кузнечное дело, дубы, сосны, лиственницы, гикори и кедры стали редеть. И в один прекрасный день при заготовке сырья для поташа или корабельных мачт стало известно, что в самых дремучих чащах на севере обитает третье ― дикое, ― эльфийское племя. Дикими дети Сильве были прозваны людьми, ибо на момент первого контакта они не обрабатывали металлов, использовали примитивные орудия труда и охоты и жили племенами по первобытно-общинным законам.
Один из законов гласил, что лес - жив и священен, и вырубать его нельзя. Поэтому встреча людей и диких эльфов началась с вооружённых столкновений. Эльфы нападали из засад и убивали артели лесорубов, вырезали близлежащие сёла. В ответ были посланы отряды солдат Империи, а дикие эльфы объявлены "остроухими обезьянами", которые не были достойны иной судьбы, кроме уничтожения. Но в родных лесах эльфы были как рыба в воде, и попытки людей проникнуть глубже в заповедные чащи или наносить карательные удары по деревням эльфов оканчивались неудачами. В то же время, светлые и тёмные кэссари прознали о том, что их братья были найдены в лесах Немона и подвергаются истреблению. Они были возмущены и направили посольства к Императору с целью остановить конфликт и выступить в качестве парламентёров. В ином случае, грозились они, к берегам Немона должны были бы отправиться экспедиционные корпуса на кораблях. Дабы не навлечь на себя гнев ксариатов Неверры, Император официально признал лесных эльфов разумной расой и частью Империи. При этом людям пришлось идти на большие уступки: например, в лесах Сильве запрещались сбор растений, лесозаготовка и охота. Только сами дети Сильве имели право на дары своей земли.

Вскоре, прослышав о том, что порт тёмных эльфов в Катории был разрушен племенами инеистых великанов, из Лариаса отплыла эскадра военных имперских и торговых кораблей Купеческой Гильдии с богатым товаром и вооружённым отрядом, следующая к северному материку, за ней потянулись иные. Спустя некоторое время в царстве холода и пронизывающего ветра было основано человеческое княжество-город ― Вольная Катория.
Однако, недолго радовались имперцы своей удаче. 29 числа IV месяца 995 года в порт прибыла шхуна "Синица". На мостовую Вольной Катории ступил капитан Ян "Проныра" Гиацио - один из самых грозных пиратов того времени. Уже через неделю по городу прошёл шумок, что в Катории остановился сам Серый барон, а ещё через пару дней на горизонте появилась пиратская эскадра, однако, вместо того, чтобы организовать оборону от грозящей опасности, наместник Империи внезапно созвал народ и прилюдно сложил с себя полномочия, передав их Яну Гиацио. Ян, в свой черёд, обратился с речью к собравшейся толпе и объявил, что славное княжество Вольная Катория уходит из под власти династии Эриэлей и отныне является суверенным государством. Он не преминул заметить, что эта перемена грозит населению отменой земельной ренты, город становится зоной свободной торговли и вероисповедания, а гарнизонное войско, если желает, может остаться служить в городе на прежних условиях. Приближающаяся же эскадра пиратов Пепельных островов, ничто иное как суда охранения и друзья Гиацио. Местное население было обескуражено такими вестями, а часть гарнизона и представительство Купеческой Гильдии попыталось дать отпор внезапным узурпаторам, но было уже поздно: огонь пиратских кораблей и форта быстро урезонил купцов, а немногочисленное офицерство в городе, оставшееся верным Империи, было схвачено и вместе с купцами отправлено на Немон. Несколько купцов из Сельфура и Довеллы по окончании боя пришли к новому наместнику с предложением своих услуг по регулированию торговли в городе, раз уж представительство Купеческой Гильдии не пожелало "сотрудничать". Проныра дал добро, положив, таким образом, начало Ассоциации вольных торговцев. Со временем в Вольной Катории поселились с семьями ещё несколько купцов Неверры, несмотря на прямой запрет всех четырёх кэссарей: эльфийские правители боялись, что Империя будет расценивать этот переезд как поддержку пиратов.
Император Орланд Эриэль был в ярости. Также была возмущена потерей своего порта и Купеческая Гильдия. При поддержке Императора, торговцы Немона выслали на север экспедиционный корпус из своих наёмников и имперских солдат. Однако, по пути флот попал в бурю и был изрядно потрёпан, а часть кораблей сбилась с курса. В итоге, остатки эскадры были встречены у берегов княжества защитниками Вольной Катории. В этом морском сражении, длившемся всего около четырёх часов, подвергаясь обстрелу береговых орудий, флот Немона быстро капитулировал. Флагман был взят на абордаж, и двууголка адмирала до сих пор красуется на голове Яна Гиацио как военный трофей. Империя попыталась призвать на помощь гномов Северинга, но царь выслал ответ, что дела поверхности их не касаются, а гномам всё равно, с кем торговать. Император был вынужден подписать мирный договор, по которому Вольная Катория более не являлась торговой колонией Империи и признавалась суверенным государством. От своих притязаний на всякую власть в городе письменно отказалась и Купеческая Гильдия.

Подгорный народ гномов был сотворён Тефуром - одним из воплощений Триединого.
Царство Северинг лежит под каменными хребтами нагорья Кхордар. Там же, под землёй, под толщею руд и пород, зародились и дети Тефура. Усердные и упорные в делах, как и их отец, они приспособились к жизни под сводами гор и, вместо того, чтобы выйти на свет, стали осваивать недра, прорывая раскидистые, словно корни деревьев, системы шахт, тонеллей, переходов и подземных трактов. Гномы не чувствовали недостатка в солнечном свете - их отец оставил им под землёй светочи: кристаллы, которыми дети Тефура и по сей день освещают свои чертоги. Однако, пищи под землёй маловато, и, чтобы добывать её, они были выуждены вырыть ходы на поверхность и время от времени отправляться в походы за пропитанием. Со временем они вывели породы животных, не нуждавшихся в обилии солнечного света и заливных лугов, довольствующихся грибами из гномьих грибниц и сиянием светочей и факелов. Но до того времени выходить на поверхность приходилось. Тогда-то гномы и стали исследовать не только подземные, но и надземные просторы своей Родины. Тогда они спустились и до края Ледяной Пустоши, где впервые сразились с инеистыми великанами и с тех самых пор не прекращали эту войну ни на день.
То, что сегодня мы знаем под именем Северинга, подгорного царства гномов, ранее состояло из нескольких десятков независимых подземных полисов. За первые сто лет истории гномов под горами Кхордара сложилось пять крупных полисов, ставших центрами подземной жизни: Северинг, Зортар, Тефуркарт, Йорнинг и Гримм-Сахариа. Жизнь кипела в подгорных твердынях, звон молотов и стук кирок не прекращался ни на миг, бульканье расплавленного металла и шипение закаляемой стали радовало слух, а блеск самоцветных камней - глаз. Однако всё это кануло в небытие буквально за полвека. Череда бед унесла четыре из пяти полисов. Сперва страшное землетрясение и последовавшее за ним извержение вулкана Йорнкенагхабад потопило величие города Йорнинга, алмазных копей гномов. Следом за землетрясением, выгнанные из образовавшихся расселин подземные чудища и мор унесли жизни жителей Зортара и Тефуркарта. Оставшиеся два крупных полиса находились слишком далеко друг от друга, чтобы в случае опасности придти на подмогу. Это решило судьбу врат поверхности, полиса Гримм-Сахариа. Будучи расположен у подножия гор, на окраине Ледяной Пустоши, город подвергся ошеломительному нашествию инеистых великанов, разнёсших его до основания и поселившихся на руинах. Лишь один город, Северинг, уцелел.

Когда на земли Катории, или Масторхольма, как называют свой материк гномы (azyn."родная земля"), ступили тёмные эльфы, царь Северинга уже собрал под свою руку беженцев, оставшихся в живых, и принялся за восстановаление царства. Поэтому появление пришельцев с поверхности пришлось очень кстати: благодаря поставленной торговле, гномы более не имели нужды отвлекаться на походы за провиантом, а изделия их работы и самоцветные камни шли на поверхность по очень достойной цене. Дабы проследить за этим, царь отправил своих послов "в мир", дабы они отправились за море и узнали, насколько справедливы расценки, по которым совершается мена с эльфами. Однако, отношения с самими тёмными эльфами у гномов не слишком ладились. Будучи искушённым в науке народом, тёмные эльфы, кроме изделий, руд и пород пытались выведать у гномов и различные технологические секреты. Тогда-то, после того, как в литейном чертоге был пойман шпион, и вышел знаменитый гномий указ, по которому свободный спуск и подъём в гномье царство был закрыт. Теперь гном, без дозволения ушедший из под сводов Северинга, не мог иначе вернуться в родные подземелья, кроме как с прямого дозволения царя. Гости с поверхности тоже больше не могли без досмотра и специальной грамоты спустится в тоннели. Именно поэтому после первой "смены власти" в Вольной Катории торговля с гномами пошла бойчее: с людьми дети Тефура торговали более охотно, нежели с тёмными эльфами, которых с самого начала подозревали в желании составить конкуренцию в освоении земных недр.
Однако, отношения с выходцами с поверхности, или с "фляхенвирмен", как презрительно некоторые гномы называют всех, кто живёт не под землёй (azyn."червяк с поверхности"), остались холодными. Гномам, занятым своими подгорными изысканиями, просто не было дело до того, что твориться наверху. Такое поведение можно наглядно продемонстрировать на примере нынешнего владыки Северинга - царя Роргута Ниггингутссона Олафа, что восседает на гномьем престоле уже почти сто лет. Во время его царствования на порт тёмных эльфов нападали дважды, однако, гномы не пришли к соседям на подмогу ни вовремя первого крупного нападения, ни во второй раз, когда город был, по сути, растоптан инеистыми великанами. Так же повели себя жители Северинга и в отношении власти Империи, когда Ян Гиацио захватил власть в Вольной Катории. В отношении других своих соседей - дракенфьенгов, гномы ведут себя так же не слишком радушно: несмотря на то, что кнехты Кревхольма оказывали посильную помощь в очищении брошеных северингских забоев от подземных тварей, в них, кхаспидах, гномы так же видят потенциальных конкурентов - на этот раз, в сталелитейном и кузнечном ремесле.

История Вольной Катории начинается с того момента, когда на холодный берег северного материка ступил первооткрыватель Гиелас Фраам Га'Аториа из Сайри. Он и основал первое поселение на материке, названном в его честь. Селение постепенно разрасталось, расширяя посредническую торговлю с гномами и увеличивая количество мест на пристани. Никто не оспаривал право первенства тёмных ксариатов на это.
Так происходило многие годы. Однако, на Катории, кроме тёмных эльфов в торговом порту и гномов Северинга под горными хребтами, издавна жили ещё и дикие племена инеистых великанов. Выросшие вокруг города после нескольких нападений высокие каменные стены и бдительная стража стерегли город тёмных эльфов от их набегов. Но однажды зимой, объединившись в крупную стаю, оголожавшие великаны собрались и нанесли неожиданный удар. Полярная ночь и сильная метель скрыла их и помешала успешно отразить первый натиск, а когда стены города были проломлены, численный перевес решил исход бойни. Так эльфы потеряли свой город в Катории, чем не побрезговали воспользоваться люди.

Уже весной того же года на месте руин старого города был заложен город-княжество Вольная Катория, основанный совместными усилиями императорского флота и купцов Гильдии. Теперь монополией торговли с гномами пользовались уже люди. Однако, недолго радовались имперцы своей удаче. 29 числа IV месяца 995 года в порт прибыла шхуна "Синица". На мостовую Вольной Катории ступил капитан Ян "Проныра" Гиацио - один из самых грозных пиратов того времени. Уже через неделю по городу прошёл шумок, что в Катории остановился сам Серый барон, а ещё через пару дней на горизонте появилась пиратская эскадра, однако, вместо того, чтобы организовать оборону от грозящей опасности, наместник Империи внезапно созвал народ и прилюдно сложил с себя полномочия, передав их Яну Гиацио. Ян, в свой черёд, обратился с речью к собравшейся толпе и объявил, что славное княжество Вольная Катория уходит из под власти династии Эриэлей и отныне является суверенным государством. Он не преминул заметить, что эта перемена грозит населению отменой земельной ренты, город становится зоной свободной торговли и вероисповедания, а гарнизонное войско, если желает, может остаться служить в городе на прежних условиях. Приближающаяся же эскадра пиратов Пепельных островов, ни что иное как суда охранения и друзья Гиацио. Местное население было обескуражено такими вестями, а часть гарнизона и представительство Купеческой Гильдии попыталось дать отпор узурпатору, но было уже поздно: огонь пиратских кораблей и форта быстро урезонил купцов, а немногочисленное офицерство в городе, оставшееся верным Империи, было схвачено и вместе с купцами отправлено на Немон. Несколько купцов из Сельфура и Довеллы по окончании боя пришли к новому наместнику с предложением своих услуг по регулированию торговли в городе, раз уж представительство Купеческой Гильдии не пожелало "сотрудничать". Проныра дал добро, положив, таким образом, начало Ассоциации вольных торговцев. Со временем в Вольной Катории поселились с семьями ещё несколько купцов Неверры, несмотря на прямой запрет всех четырёх кэссарей: эльфийские правители боялись, что Империя будет расценивать этот переезд как поддержку пиратов.
Император Орланд Эриэль был в ярости. Также была возмущена потерей своего порта и Купеческая Гильдия. При поддержке Императора, торговцы Немона выслали на север экспедиционный корпус из своих наёмников и имперских солдат. Однако, по пути флот попал в бурю и был изрядно потрёпан, а часть кораблей сбилась с курса. В итоге, остатки эскадры были встречены у берегов княжества защитниками Вольной Катории. В этом морском сражении, длившемся всего около четырёх часов, подвергаясь обстрелу береговых орудий, флот Немона быстро капитулировал. Флагман был взят на абордаж, и двууголка адмирала до сих пор красуется на голове Яна Гиацио как военный трофей. Империя попыталась призвать на помощь гномов Северинга, но царь выслал ответ, что дела поверхности их не касаются, а гномам всё равно, с кем торговать. Император был вынужден подписать мирный договор, по которому Вольная Катория более не являлась торговой колонией Империи и признавалась суверенным государством. От своих притязаний на всякую власть в городе письменно отказалась и Купеческая Гильдия. Примечателен факт, что, несмотря на то, что Вольная Катория теперь является суверенной державой, Ян Гиацио не принял титул князя, оставив себе титул наместника, лишь, после победы над имперской эскадрой, приставку "адмирал-наместник". Он подкрепляет это тем, что на место старого главы его поставил народ, и он - "вольноизбранный" наместник каторян. Однако, это не мешает ему проводить достаточно жёсткую политику, прикрываясь творящимся вокруг вольнодумством, как народовластием.

Если верить собственным сказаниям кхаспидов, то они ведут свой род от людей, спасённых огромным драконом Гхарротеем. Случилось это около девятисот лет тому назад, когда возмущённая бесчинствами и бойнями явившихся в те поры вампиров, небольшая часть Инквизиции откололась, создав орден, сделавший своей главной задачей уничтожение вампиров во благо живущих, и поклявшись неустанно следовать этой цели. Около сотни служителей Триединого, узнав расположение крупной ложи вампиров, совершили облаву на сынов Норзота. Все вампиры в логове были перебиты, но и оставшиеся в живых инквизиторы ордена были покусаны или растерзаны и вскоре должны были уйти к Белой Кружевнице либо обратиться. Тогда взмолились они к Создателю, и на их зов явился Гхарротей - огромный огненный змей. Он рассёк свою жилу, напоил и омыл в своей крови воинов. Горячая первородная кровь переродила простых смертных. Им более не страшны были укусы вампиров - теперь их собственная кровь вместе с кровью дракона была отравой для детей Норзота.
И Гхарротей сказал им сесть на корабли и плыть на восток, к земле, отмеченной курящейся вершиной. Тогда, предав огню тела убитых, члены ордена вернулись к своим семьям и вместе с ними отправились на восток. И через несколько недель открылась им земля с горой, от вершины которой курился дым. Это был Кхаспидхольм. Здесь Гхарротей второй раз явился им и сказал: "Идите в пещеры, что под курящейся вершиной, и в сердце горы отыщете мою жилу. От этой жилы будут питаться ваши потомки." Сказал так и скрылся в горе. А дети его пришли к горе, и в одной из пещер, глубоко под землёй, через год обнаружили огромную хрустальную жилу, в центре которой бурлила тёмно-алая горячая кровь Гхарротея...

Свою землю - архипелаг к юго-востоку от Катории, - переселенцы назвали Змиевой твердью. На теперешнем диалекте дракенфьенгов это звучит как Кхаспидхольм. Дракенфьенги стали первыми, кто посетил этот далёкий край, открыв эту землю незадолго до того, как экспедиция тёмных эльфов отправилсь на север. Местные встретили гостей приветливо и дали с собой рыбака-китобоя в качестве лоцмана. Так был налажен первый контакт дракенфьенгов с другими расами. Как и следовало ожидать, постепенно они наладили контакт и со всей Неверрой, и с гномами, а после - с Империей. В VI веке было положено начало сети наёмных гадоборческих контор и ямов по всему Триону (первая контора - в Вольной Катории).
Преданные идее борьбы против Пустоты, в впоследствии вынужденные ещё и оборонять свои берега от нападений пиратов, дракенфьенги активно развивали военное ремесло. В 134 году была достроена крепость Каэр-Кревхольм, столица общины. В том же II веке Мастер эль-Бируни разработал оптимальную технологию изготовления хаспидского булата. Его назвали харалужью, секрет его не выходит за стены оружейной палаты, и потому по сей день харалужные клинки дракенфьенгов являются предметом зависти многих. В конце III века Цзирен Кан, алхимик-зельевик, составил смесь, которую назвал "огненным зельем". Это была пороховая мякоть - горючий, но ещё не взрывоопасный состав, однако, положивший начало новой эпохе вооружения. Он послужил толчком к созданию "жидкого огня" и "кхаспидских зажигалок", применяемых до сих пор. К VI веку его формула была доработана, и на Трионе появился дымный порох. Для его использования были изобретены орудия - бомбарды. Первое исторически зафиксированное применение взрывчатого пороха случилось при обороне порта Сильджиссы от пиратов. Потопив один корабль, кхаспиды обратили пиратов в бегство. С этого момента пороховая артиллерия и подрывное дело в принципе совершенствовалось, и ко времени появления более лёгких орудий - кулеврин, - в 719 году Родрым Собором было принято решение начать торговлю порохом. Теперь же его умеют делать повсеместно.
Когда пятого месяца в 736 году объединённые силы вампиров напали на ксариат Довелла, Родрый Собор предложил свою помощь в борьбе с захватчками. Опасаясь, однако, высокой платы за содействие, ксариаты ответили отказом. К концу войны, однако, около двух сотен кревхольмских кнехтов и пахоликов добровольцами сражались в Неверре на стороне эльфов. Но время было упущено - вампиры уже заняли Наррону и другие города. Свою роль сыграло и предательство со стороны тёмных ксариатов.